Катя Шилоносова — о Центральном доме архитектора и любимых городах Интересные люди говорят с The Village о важных для них местах в Москве и Петербурге

О Центральном доме архитектора

 Год назад у нас был здесь концерт, мы играли пьесу Алексея Сысоева Wallpapers. Было обговорено, что концерт будет идти до десяти вечера или даже чуть позже. И вот мы играем, выступление уже заканчивается, приходит вахтёр и говорит: «ЦДА закрывается через десять минут». Полный зал, все сидят в тишине. Мы решили, что проигнорируем его и доиграем, оставалось несколько минут, я была на последней строчке нотации. Вахтёр увидел, что после его предупреждения никакой реакции не последовало, и просто взял и включил свет. До этого мы сидели в полумраке, у нас были светящиеся лампочки над пюпитрами. Кто-то начал хлопать и смеяться, потому что это было очень смешное завершение концерта, одновременно обламывающее и интересное. По нотации мне нужно сделать в конце что-то неожиданное, какой-то звук, что-то невообразимо странное. Я хотела разбить бокал, на котором играла. Но этот дяденька сделал намного круче.

Я была здесь несколько раз до этого, а концерт играла во второй раз. Первый раз мы здесь играли вместе со Scratch Orechstra два года назад, в мае. 16 мая — даже число вспомнила. Это был очень классный концерт, тяжёлый, суперзатяжной. Он начинался в четыре часа дня и заканчивался вечером. Люди приходили, уходили, слушали. Это было в зале наверху — он здесь очень классный, с такими белыми нишами в потолке. Я пережила здесь много хороших концертов, и ассоциации приятные. Никогда не думала, что окажусь в Доме архитектора как музыкант, потому что шесть лет училась на архитектурном. Всегда хотела работать в бюро Bernaskoni, которое здесь находится. Проходила мимо и думала: «Вот, да». Но потом как-то так сложилось, что я передумала этим заниматься.

Мне нравится, что здесь никто никому ничего не говорит. Всем всё равно. Охранник всегда со мной здоровается. Каждый раз думаю, что сейчас он спросит, куда и зачем я иду. Рассчитываю, что смогу сойти за архитектора, который пришёл в бюро Bernaskoni или ещё куда-нибудь.

О Москве и Казани

Я из Казани, а в Москве живу с августа 2011 года. Скоро будет уже, получается, пять лет. Я не всегда знала, что уеду в Москву, но ощущения, что я проведу в Казани всю жизнь, тоже никогда не было. В Москву захотелось переехать, когда я первый раз оказалась здесь в 11 лет. Это был конец ноября, везде уже висела предновогодняя мишура. Мы с папой зашли в центральный «Детский мир», и я сказала ему, что останусь здесь жить. На входе стояли три медведя — как сейчас помню, они играли песню Земфиры «До свиданья» на балалайках. Это выглядело очень смешно и глупо, но ужасно хотелось жить рядом с этими медведями и спать на карусели. После Хеллоуина осталась куча игрушек с ведьмами и тыквами, по которым в то время все дети очень тащились. При этом был целый отсек с новогодними игрушками — там, где всё блестит, мерцает, светится — и движущиеся витрины из Lego.

То, что сделали с «Детским миром» сейчас, — это адское уныние. Не хочется ничего покупать, и рассматривать ничего не хочется. Всё стоит неуклюже и неудобно. Хотя главный успех продажи — это когда удобно рассматривать. А тут просто очень хладнокровно сделанный магазин, как будто бы не для детей вовсе. Как-то совсем грустно. Я рада, что побывала в старом «Детском мире», потому что если зайти в нынешний, то совершенно не хочется оставаться в нём жить и уж тем более переезжать из-за него в Москву.

Я по-прежнему бываю в Казани: туда классно приезжать, когда уже там не живёшь. Все считают Казань очень красивым городом — она действительно такая, но очень своеобразная. Это республика Татарстан со своими правилами, официальным языком и мощным менталитетом, который глупо отрицать. Там своё представление о жизни и местами очень странная архитектура, особенно новострой. Много спортивных сооружений из-за проводившихся универсиады и чемпионата по водным видам спорта.

Наш город сейчас — это очень много стадионов и спортивных площадок, в использовании которых по назначению я не уверена. Например, давно построили «Баскет-холл» — место для игры в баскетбол. Это такое круглое здание, по периметру которого стоит колоннада, и колонны завершаются баскетбольными мячиками. Мячики светятся ночью как рыжие лампы, и это смешно своей прямолинейностью: там играют в баскетбол, значит, нужны баскетбольные мячики.

Но самое моё любимое здание — теннисный корт, в котором над входом висят гигантские теннисная ракетка и мячик, чтобы все понимали, куда они пришли. Многие к этим постройкам относятся с неодобрением. Их можно понять, потому что они в целом выглядят странно и местами глупо. Но мне кажется, что это такой свой весёлый стиль. Непосредственный.

О том, что нравится и раздражает в Москве

В последнее время я начала считать Москву своим городом. Я воспринимаю город как карту в компьютерной игре. Когда ты играешь и у тебя не вся карта открыта, ты продвигаешься, у тебя появляются какие-то новые чекпойнты, и карта открывается всё больше. В Москве то же самое. Ты зарабатываешь связи, появляется всё больше точек на карте, которые, с одной стороны, расширяют город для тебя, а с другой — сужают до уютной комнаты. Если раньше Дом архитектора был для меня совершенно чужим и пугающим, то когда я стала бывать здесь на концертах и сыграла парочку своих, он стал уже родным. Так ты ходишь, открываешь карту, и постепенно город сужается и становится всё уютнее.

Мне всегда нравилось, что Москва такая энергичная. Многих это раздражает и отталкивает: кажется, что ты всё время что-то пропускаешь и тратишь много энергии. Но на самом деле это немножко стрессовое состояние — классное. Я впервые в жизни ощутила разницу, когда долгое время не была в Казани, потом приехала, вышла из поезда и очень сильно удивилась расслабленности в воздухе. Раньше казалось, что это всё выдумки. А оказалось, так и есть.

Больше всего в Москве мне не нравится огромное количество пыли. Это ненормальная и нездоровая штука, ты просто не успеваешь убираться — всё в пыли, она постоянно летает, особенно летом. Воздух грязный, как в тумане. Когда начинаешь задумываться о том, что ты всем этим дышишь, что эта мелкая пыль в тебе оседает, становится довольно неприятно. Осенью я была в Америке, и меня поразило, насколько кристально чистый там воздух. Ты видишь гораздо дальше и чётче, чем в Москве, эта дымка просто отсутствует. В Казани тоже меньше пыли, и синее небо, и солнце ярче светит — разница существенная. Непонятно, что с этим делать. Мне кажется, что некоторые дома уже сами пыль генерируют. Ненормально, когда ты после зимы протираешь окна и потом выкидываешь почерневшую тряпку. Стоит один раз помыть окна в Москве, чтобы испугаться. Пыль — это суперотстой.

В определённый момент я почувствовала себя в Москве как дома. Это было лето 2013 года — получается, через два года после переезда. Целых два года я ещё чувствовала себя не в своей тарелке! Мы с моим другом пошли на концерт в «Гараж», тогда ещё в летний павильон, который сейчас закрыли. После концерта музыканты предложили желающим записаться, чтобы поучаствовать в следующем концерте и собрать свой маленький оркестр. Я записалась ради интереса. Репетиции у нас проходили на протяжении месяца, и каждые два дня мы ездили в парк Горького и репетировали. Тогда у меня впервые появилось ощущение маленького чекпойнта: «Гараж» перестал быть холодным местом, куда ходишь на выставки и боишься что-то потрогать. Парк Горького тоже стал ближе и уютнее, потому что я проводила там много времени. Мы жили на «Пролетарской», но это немалое расстояние до парка Горького взяло и сократилось — как будто ты ходишь к кому-то в гости. Вот так я в первый раз почувствовала, что Москва стала мне ближе.

Мне всегда казалось, что классно было бы сыграть концерт в метро, в вестибюле какой-нибудь станции. Это было бы очень весело. Мне нравится московское метро, оно красивое, хотя по возможности я предпочитаю проводить в нём минимум времени. Там слишком много грустных людей. В основном я хожу пешком, катаюсь на велике или троллейбусе.

О Москве и Петербурге

Мне кажется, я прошла период увлечения Петербургом. На самом деле, когда я во время поездки с папой влюбилась в Москву и захотела остаться в ней жить, мы были проездом по дороге в Питер — и провели тогда там намного больше времени. Город мне ужасно не понравился. Я думала: «Как вообще можно любить этот город, здесь просто кошмарно, уныло, мрачно, серо». В первый день, когда мы только приехали, лежали трёхметровые сугробы. На второй день просыпаемся — а они все растаяли. Мокрый холодный ветер, и при этом внизу слякоть. Всё жёлто-охристое, какие-то памятники кругом понатыканы, а ты ходишь и думаешь: какой отстой, а в Москве было классно, весело, сухо, морозно. Тогда показалось, что я больше никогда не хочу сюда приезжать, но я вернулась лет в 17, и было уже весело. Петербург — очень красивый город. Но немного искусственный, построенный с нуля по лекалам и не совсем естественный для России.

Мне кажется, что Питер находится в расцвете, а Москва — в некой стагнации в плане общего движения. В Петербурге, в отличие от Москвы, много дружелюбных и уютных концертных площадок для людей моего круга общения. Много разных кафе, где очень вкусно и дёшево. Помню, мы приехали в Петербург с концертом и в два часа ночи в субботу шли по Невскому — там было открыто почти каждое кафе. Ты идёшь по центральной улице, можешь съесть свежие суши, свежую пиццу или суп. Потом доходишь до бара «Пиф-Паф», где тоже в три часа ночи можно съесть всё, что подают днём, и послушать музыку с пластинок. Думаешь: вау. В Москве сейчас, чтобы в три часа ночи что-то съесть, на телефоне должен быть интернет, иначе ты ничего не узнаешь. А просто так, чтобы ты шёл по улице и куда-то зашёл, и это будет классно — не знаю, где надо ходить. Если кто-то мне скажет, я буду признательна.

О любимых городах

Я вообще не очень много где была. Не всегда понимаю, насколько город пригоден для жизни, потому что для того, чтобы это осознать, нужно там на самом деле пожить. Москва тоже первое время казалась сложной и неуютной. Но мне ужасно понравился Токио. После поездки туда у меня было ощущение, что на свете вообще не может быть города лучше, чище и красивее. Архитектура, весь этот японский метаболизм, еда, традиции, природа — всё в диком сочетании. И ты чувствуешь себя в безопасности, но при этом немножко неуютно, потому что там совсем другая культура и никто не говорит по-английски. Это правда тяжело — как будто тебя перемещают из одного аквариума в другой, между вами стенка из твоего старого аквариума, и вы никак не пересекаетесь в новом. Непонятно, можно там жить или нет. Если ты в Токио совсем один, скорее всего, это довольно тоскливо.

Ещё мне ужасно понравилось в Сан-Франциско и Нью-Йорке. Нью-Йорк очень открытый, хотя понятно, что тебя там могут перемолоть и не пожалеть ни разу. При этом там гораздо больше любви, чем в Москве. Это сложно объяснить: ты просто ходишь по улицам и чувствуешь, что город распускается от того, что идущие навстречу прохожие очень его любят, несмотря на грязь или сумасшедших.

В Нью-Йорке все довольно свободные и относятся друг к другу с меньшей претензией. Мы обсуждали это с моей подругой, которая долгое время жила в Москве, а потом переехала туда. Она сказала, что основная разница между Москвой и Нью-Йорком в том, что если ты не любишь Нью-Йорк, тебе придётся его полюбить или уехать — невозможно остаться в этом городе, не любя его. А в Москву очень многие приезжают будто на заработки и относятся к городу не как к родному, а небрежно, как к казённому помещению, и это сказывается на нём.

Проблема в том, что люди, которые могут повлиять на что-то в Москве, часто в ней не живут. Они делают, реконструируют, а потом мы понимаем, что это некрасиво и неудобно. Но глупо улучшать город, в котором ты не будешь находиться. Всё равно что выпускать молоко и не пить его самому — какой в этом смысл, если ты никогда не узнаешь, что это за продукт?