Oxxxymiron — о дворах Лиговского проспекта и центре русской рэп-культуры Интересные люди в Москве и Петербурге говорят с The Village о своих любимых местах в городе

Про Лиговский проспект, 50

Во дворах на Лиговском, 50 я впервые оказался летом 2012 года, меня притащил туда кто-то из приятелей. Место это воистину уникальное. Большое пространство с корпусами бывших складов в самом центре города, в двух шагах от Невского проспекта: ты проходишь мимо Московского вокзала, мимо торгового центра «Галерея», потом ещё немного, перед тобой шлагбаум, сворачиваешь через проходную и оказываешься в Зазеркалье.

Мы все знаем про джентрификацию промышленных зон или заводов в современных мегаполисах, которые целиком превращаются в модные арт-пространства, но это не тот случай: здесь, благодаря удивительному сочетанию разных факторов и обстоятельств, окраинная по своей сути среда оказалась врезанной в тело исторического центра. За спиной — шумный Лиговский проспект, впереди за заборами стоят вокзальные депо и движутся поезда, слева маячит торговый рай, чуть правее — тихий сад Сан-Галли. Но это всё внешние явления, а ты стоишь внутри какого-то особого мира, изолированного, во многом погруженного в себя и в то же время наполненного самой разнообразной жизнью.

И это, конечно, никакая не джентрификация, не проект, не результат работы урбанистов, не ультрамодное место. Это естественно сложившаяся среда, где каждой твари по паре: скучные офисы, сербский фастфуд, ремонтные мастерские, продуктовые лавки, магазин искусственных цветов, солярии, куча баров, караоке, клуб «Цоколь», летние «Дюны» с песком, байкерский клуб, какие-то совсем уже загадочные, закрытые для посторонних заведения, бесконечные мусорные контейнеры. Индустриальный характер места никуда не делся, старые кирпичи не стали элементом обновлённого дизайна — здесь правит хаос, и в этом хаосе выплавляется нечто, тяжело поддающееся описанию.

Отдельного внимания заслуживает легендарная уже круглосуточная шаверма прямо у входа, локальная точка сборки, где заканчивают свои ночи и часто просто засыпают под утро лиговские тусовщики. Шаверма является не только точкой на карте, но и устойчивым символом, образуя вместе со шлагбаумом и крошечным магазином своеобразный КПП между обыденностью внешнего мира и полуреальной территорией Лиговки, 50. Вообще, атмосферу этого места с его обветшавшими кирпичными стенами и закоулками, подозрительными личностями и преимущественно ночной жизнью можно описать одним-единственным словом — нуар.

Про бары Лиговки

Чаще всего я бываю в ставшем уже легендарным баре «1703» — хозяева давно стали друзьями, а место — родным, вторым домом. Раньше я там нередко ночевал: при всей неприветливости окружающей уличной обстановки это уютный бар, в котором абсолютно комфортно. По периметру стоят диваны, приветливо мигают огоньки над стойкой. Причём началось знакомство с «1703» с затеянной мною же драки (разумеется, я был сильно пьян и не рассчитал, что силы противников намного превосходили наши — впрочем, сейчас мы с ними тепло общаемся там же).

Ещё периодически я заглядываю в местный караоке-бар Poison, хотя больше времени я всё-таки провёл в главном баре этой сети на Думской. Когда много пил, то много пел, при этом репертуар мой скромен и состоит из треков Эминема, песни Джонни Кэша «Hurt» и ещё нескольких нетленных хитов, что-то из Боба Марли. В последний раз пытался исполнить «Changes» Тупака, но, разумеется, забыл слова и просто лаял характерными интонациями.

Когда в «1703» слишком людно, я иногда захожу в соседний и намного более цивильный Friends Only, который даже несколько выбивается из общего настроения территории. Не могу не упомянуть диковинное место под названием Capella, будто перенесённое напрямую из 90-х, причём это касается всего: интерьера, посетителей и выступающих коллективов. Это будто некое продолжение гаккелевского «Тамтама» — точнее, того, как его себе представляю я, проживший почти всю жизнь за рубежом. Последний раз в Capella я был на «Банде четырёх» прошлым летом и слэмился с бритыми энбэпэшниками и длинноволосыми хиппарями под песню с говорящим названием «Девяностые кончились».

Несколько раз под утро я таинственным образом попадал в спрятанный в самом конце территории бар Flamel — закрытое заведение, каждый член которого обладает ключом от входной двери. От многих этих заведений остаётся ощущение, что вот выйдешь — и оно исчезнет, как та волшебная лавка из рассказа Уэллса.

Существует и некий анклав (а может, форпост?) Лиговки, 50 за границами территории — бар «Нико» на близлежащей Коломенской, с практически идентичной атмосферой уюта, потёртости, загадочности и раздолбайства.

Про людей и репутацию опасного места

На самом деле хороших мест в Петербурге много, я периодически для разнообразия зависаю где-нибудь ещё, например на Фонтанке или на Некрасова. Но Лиговка — родная, здесь другой контингент, посвежее, что ли. Дикий микс людей, абсолютно неоднородная среда, больше взаимопроникновения субкультур. Нет того налёта предписанной и прилизанной модности, который меня часто раздражает в других местах. Можно встретить кого угодно: панков из «Цоколя», художников, актёров петербургских театров, неприкаянную богему, а также тревожных персонажей, которые вообще непонятно как и откуда сюда попали — возможно, они живут в коммуналке неподалёку или забрели с Московского вокзала. За счёт всего этого место не превращается в гомогенный мирок, где все варятся в собственном соку.

Среди обывателей у Лиговки, 50 есть репутация немного опасного места, но это, конечно, скорее городская легенда. Для Лиговского проспекта вообще исторически характерен флёр блатной романтики, а под номером 50 ещё и большое скопление злачных заведений.

Какое-то время назад ходили слухи, что сюда приезжала полиция расследовать смерть посетителя и тут же случайно на задворках у железнодорожных путей нашла ещё один труп, который пролежал там, как выяснилось, несколько месяцев. После этого у всех заведений долго были проблемы со стражами правопорядка, которые, как и в любом хорошем нуаре, занимают прочное место в местной экосистеме и патрулируют территорию в поисках наживы. 

Про баттл-рэп и центр русского хип-хопа

В довесок ко всему Лиговка, 50 — это ещё и колыбель отечественного баттл-рэпа. Речь в первую очередь о баттле Versus, проходящем в том же «1703», — изначально локальном феномене, разросшемся до всероссийских масштабов и до десятков миллионов (а скоро, уверен, и до сотен миллионов) просмотров на YouTube. Тут же, за углом, в «Альфа-баре», проходит Slovo Spb — ещё один заметный баттл-проект, изначально родом из Краснодара, но со временем отпочковавшийся от своего южного прародителя под слоганом «Слово СПб, баттл-рэп на Неве, Питер — первый, как Пётр, нас хранит Бафомет».

На наших глазах довольно маргинальная штука становится культурным мейнстримом, и я уверен, что Лиговский здесь тоже сыграл свою роль. Как верно заметил когда-то глава баттла Versus Саша Ресторатор, баттл-рэп — хрупкая история: любой неверный элемент, не те люди, не та атмосфера, не то окружение, не то помещение — и всё рассыпается. Здесь же многое совпало: интересное субкультурное пространство, притягивающее очень разных людей, бары, хозяева которых интересовались рэпом, молодая аудитория, которая искала такие бары в городе, ощущение свободы, отстранённости от формального внешнего мира и тому подобное.

Я даже больше скажу. Дворы Лиговского в Петербурге — это сейчас не просто центр актуальной российской рэп-культуры, отсюда на всю страну идёт вещание новой русской словесности. И это не притянуто за уши. Притом что я часто негативно отношусь к тому, что происходит с содержательной частью на том же Versus (недавно мы в ужасе сбежали с друзьями через 15 минут после начала финальных выступлений), но уже невозможно отрицать, что это действительно важное явление для молодёжной культуры и языка. Поэтические вечера на этом фоне уже отдают нафталином.

Про Петербург, Ингрию, центр и окраины

Есть некоторая ирония в том, что, окончательно вернувшись в Петербург три года назад, я привязался именно к этому месту. На Западе я так или иначе 20 лет вынужденно прожил на городских окраинах и, приехав после долгого перерыва сюда, попав в этот район (моя тогдашняя девушка жила на Коломенской) я понял, что хватит: в Питере я готов жить только в центре. К тому моменту у меня уже пошли концерты, появились какие-то деньги, так что всё сошлось. Но это, видимо, судьба: вот такое вот подобие городской окраины парадоксальным образом само нашло меня самом в центре.

Петербург — важный и родной город, хотя, например, в Лондоне я до сих пор, кажется, ориентируюсь лучше. В моей песне «Дежавю» есть слова «Для меня Ингрии свята земля, как зенитовцам». Часто спрашивают, есть ли в этом ирония. Абсолютно никакой. На одном из недавних баттлов в «1703» московский рэпер Obe1Kanobe прочитал: «Если кто не понял, то каждый пацан должен гордиться тем местом, откуда он родом, йопта!» Совершенно согласен с коллегой. Если бы я родился в маленьком городке, я бы на сто процентов продвигал его и его маленькую «Ингрию».

В последние годы я много езжу по стране и научился ценить любой регионализм — ну вот, например, краснодарский. Тамошние рэперы молодцы, что так яро отстаивают свой локальный бренд хип-хопа, свою южную атмосферу. Ведь любой большой город в России — это сегодня страна в стране, со своим характером и очень даже обособленной жизнью. У всех есть своя «Ингрия» — это такой символ локальной культуры и традиций, не обязательно петербургских.

Про Москву, города и предстоящие концерты

Я не люблю Москву и никогда этого не скрывал, зато московские концерты у нас обычно очень крутые — может быть, лучшие. Если взять все концерты, которые у нас были, то Москва — точно лидер по отдаче аудитории. Даже в родном Петербурге я видел холодные залы. В других городах, особенно небольших, тоже — и это как раз объяснимо: публика просто не знает, как вести себя на концерте, у неё нет такого навыка. Когда я вижу скованный зал в провинции, то обычно прошу: «Поднимите руки те, кто никогда до этого не был на рэп-концерте!» Иногда поднимает руки чуть ли не весь зал. А кто вообще не был на концерте? Руки поднимает ползала.

Мы стараемся не льстить городам. Есть артисты, которые стабильно кричат в конце каждого концерта: «Вы лучшие!» Мы часто пишем наоборот: «Вы худшие». Скажем, у нас был концерт в Уфе, и мы честно написали: это самый чудовищный концерт тура, это было ужасно, ноль отдачи, хотя мы дико выкладывались. И на следующий год ребята в Уфе выложились уже на полную катушку, всё прошло очень круто. Не надо считать людей за идиотов, публика ценит честность.

Я не представляю, что нас ждёт в Москве 17 апреля. На прошлый концерт пришли 3,5 тысячи — и это уже была гигантская толпа, а теперь распроданы билеты в 8-тысячный зал. Я не знаю до конца, кто эти люди, никто из моей команды пока не успел свыкнуться с таким стремительным ростом. Это будет большой эксперимент, хорошо показывающий масштаб аудитории современного русского рэпа.

Долгое время страна жила с «большой тройкой»: вот у нас есть попса, есть шансон, есть рок. А хип-хоп всегда был младшим братом-придурком. Идут два рэпера, один в широких штанах, второму тоже наваляют — именно так он воспринимался. Прошлый год стал переломным, к рэпу прислушались даже те, кто были от него далеки. Давно нет никаких широких штанов, уже давно стало скучно смеяться над «йо-йо-йо», наступило время хип-хопа. И люди на Лиговском это, кстати, поняли задолго до многотысячных залов.