На The Village возвращается рубрика «Любимое место». Каждую неделю известные горожане рассказывают о своих любимых местах в Москве — и если раньше это были только бары и рестораны, то теперь мы позволяем героям выбирать абсолютно любые близкие им точки в городе. В этом выпуске журналист и писатель Роман Супер рассказывает, чем его вдохновил «Гоголь-центр» и что должно случиться, чтобы он навсегда уехал из Москвы.

Сколько себя помню, столько я и в Москве. Сначала каждые выходные ездил с родителями из родного Дмитрова за всякими детскими развлечениями. Потом поступил в МГУ, и ездить пришлось не каждые выходные, а каждый день. Потом, когда получил первую работу, появилась возможность снимать квартиру на «Проспекте Мира», а ещё позже, после окончания университета, получилось купить свою. Так Москва стала вторым родным городом, который я, если честно, недолюбливаю, а если ещё честнее — просто не люблю. Москва — это город, в котором люди существуют в режиме коротких перебежек из одного места в другое. И во время этих перебежек испытывают ужасные стрессы, которые делают жизнь нервной, слишком быстрой и запредельно жестокой. Особенного созвучия с этим городом я не чувствую. Мы явно любим с ним разную музыку: я медленно качаю головой под трип-хоп, а он — сорвавшийся с петель — требует включить погромче джангл. Чтобы уехать из Москвы, мне достаточно получить предложение о хорошей работе не в Москве. И я с радостью уеду.

Три года назад я работал в программе «Неделя с Максимовской». И как-то раз решил сделать сюжет про «Гоголь-центр». Тогда он назывался ещё Театром имени Гоголя. В тот момент театр переходил от прежнего руководства к Кириллу Серебренникову, и старая труппа по этому поводу активно возмущалась. Говорилось, что Серебренников уничтожает репертуарный театр, хотя люди просто привыкли не работать десятилетиями и получать за это зарплату. С Кириллом такое дело явно бы не прошло. Короче, был скандал, и я приехал делать про это репортаж. Тогда это был не театр, а руины в самом широком смысле этого слова. На тёмной сцене что-то под нос бормотали артисты в ужасных костюмах, зрителей практически не было, треть зала была отгорожена шторкой, за которой скрывались пустые кресла. Помещение было в ужасном состоянии, чудовищный советский ремонт, в воздухе витало уныние. Через несколько месяцев после этого сюжета я снова решил зайти сюда и глазам своим не поверил. Убогий и никому не нужный театр превратился в «Гоголь-центр»: красивый, весёлый, живой; прекрасное кафе, книжный магазин, что ни премьера, то событие — залы битком. То, что было ничем, стало всем. Меня это ужасно обрадовало и вдохновило. Гоголь-центр стал для меня ещё одним доказательством простого правила: если не лениться, не воровать государственные деньги, а много работать и хотеть сделать что-то по-настоящему хорошее — это обязательно получится. С тех пор я часто здесь бываю: хожу на спектакли, к Кириллу в гости или просто так — поужинать.

В будни я чаще всего бываю на работе, как и 99 % москвичей. Мне ужасно повезло: я почти не пользуюсь метро и добираюсь до редакции на троллейбусе 
№ 47. Перестав пользоваться подземкой, я стал спокойнее и добрее. Выделенная полоса для общественного транспорта — это прекраснейшее завоевание цивилизации. Я благодарен городу за эту полосу и снимаю шляпу перед чиновником, который, вопреки проклятьям автомобилистов, на этот шаг решился.

В выходные я стараюсь ездить к родителям в Дмитров. Если нет — мы гуляем с семьёй в Тимирязевском лесу, который всё ещё вполне себе лес. У нас подъезд буквально выходит туда, с этим нам тоже очень повезло. Кормим белок и любуемся бабулями, которые занимаются скандинавской ходьбой.

«Гоголь-центр» стал доказательством простого правила: если не лениться, не воровать государственные деньги, а много работать и хотеть сделать что-то хорошее — это обязательно получится

Любимых магазинов в Москве у меня сейчас нет. Раньше любил Diesel на Тверской, но потом он закрылся. С тех пор я покупаю одежду в Европе. Ресторанов, которые можно назвать любимыми, тоже нет. Есть места, в которые я хожу: «Хачапури», «Пропаганда» и, пожалуй, «Поехали». А ни в какие другие просто не хожу, потому что я консерватор. Но гораздо больше мне нравится ходить в кафешки и бары в Петербурге. Там гораздо лучше: вкуснее, дешевле, приятнее. 

Раньше я путешествовал гораздо чаще. Во-первых, работа предполагала постоянные командировки, из которых я не вылезал. Во-вторых, евро был не таким кусачим, а рубль не таким беспомощным. Раньше раз в месяц обязательно выезжал из Москвы — а может, и из страны. Я побывал в очень многих европейских городах, больше всего привязался к Берлину и Праге, куда с удовольствием возвращаюсь. В Берлине к тому же часто живёт мой друг Серебренников, и мы слоняемся по городу вместе. В Праге я был сто раз, люблю её всем сердцем. Но если бы меня спросили, каким должен быть идеальный город, я бы ответил, что идеальный город должен состоять из одной красивой улицы, на которой невозможно заблудиться и на которой бы находилось всё, что нужно для жизни: детские площадки, магазины с хорошей одеждой, круглосуточные кафе, продуктовые экомагазины. И упираться эта улица должна непременно в море. Вот это рай.

А по возвращении в Москву меня встречает то же, что и всех остальных. Окошечко, из которого торчит человек в форме и произносит дежурную фразу: «Достаньте паспорт из обложки». Вот зачем нужно доставать паспорт из обложки? Это кто-нибудь понимает? Почему во всём мире паспорт из обложки доставать не нужно на паспортном контроле, а в Москве нужно? Какая-то загадка века.