Фотографии

катя закливенец

 

На The Village вернулась рубрика «Любимое место», в которой приятные горожане рассказывают о своих любимых местах, и если раньше это были только бары и рестораны, то теперь мы позволяем героям выбирать абсолютно любые близкие им точки в городе. В этом выпуске живущий в Киеве музыкант Иван Дорн, проездом оказавшийся в Москве, прогулялся с нами по району Белорусского вокзала и рассказал о том, как он проводит выходные и чем москвичи отличаются от киевлян.

О Белорусском вокзале

Когда я в детстве приезжал в Москву, мне всегда было интересно, что такое Белорусский вокзал. Но из Киева мы постоянно приезжали на Киевский вокзал, и я не попадал на Белорусский. Когда ехали от бабушки, приезжали на Казанский. Я видел Ярославский и Ленинградский, потому что они рядышком, мы проезжали мимо Рижского. Но я никогда не видел Белорусского. А когда уже во взрослом возрасте я впервые оказался в Москве в качестве артиста, мы прилетели в Шереметьево и вышли из «Аэроэкспресса» на Белорусском вокзале. Я сразу же начал всё фотографировать. Вокруг Тверской Заставы тогда ещё стоял забор. Встречи, которые мы назначали во все наши приезды в Москву, были возле Белорусского вокзала: то на Брестской, то в этих высоких стекляшках напротив, то на Ленинградском проспекте. Каждый раз, когда мы ездим на метро, это наша отправная точка. Каждый раз, когда мы договариваемся с кем-то встретиться, это наше место встречи. Так получилось, что это наше связующее звено в передвижении по Москве. Это скорее не внешне привлекательная штука, а внутренне. Мне спокойнее всего в районе Белорусского вокзала.

О Киеве и о себе

Я родился в Челябинске. Потом мои родители переехали в Славутич, потому что отца пригласили работать на Чернобыльскую АЭС. Мама поехала вместе с ним и устроилась работать режиссёром в местный дом культуры. Последние восемь лет я живу в Киеве и редко бываю в Москве. Мне кажется, Киев проще. Он менее суетливый, там спокойнее. Да и сложно назвать Киев мегаполисом, зная, что такое Москва.

Москва немного давит своей глобальностью. Однако мне нравится, что здесь всё происходит быстро, всё доступнее и в какой-то степени прогрессивнее. Мы же в каких-то нюансах отстаём.

Дома я редко тусуюсь. Если и хожу куда-то, то в Closer. Это сродни клубу Mosaique в Питере. В Москве я подобного места просто не знаю. Наверное, «Стрелка» какая-нибудь? Но «Стрелка» — это всё-таки официальный андеграунд. А Closer и Mosaique — подвальный, и мне такое ближе.

В Киеве я спокойно могу ходить по улицам. Популярность давит только в моменты, когда я спешу куда-то и не хотел бы отвлекаться. Когда меня узнаёт кто-то, а потом ещё кто-то и ещё кто-то, и все подходят за фотографией, я отказываю. А когда я отказываю — это не самый приятный момент для тех, кому я отказал, приходит негативная энергия. В такие моменты популярность мешает. А когда я спокойно гуляю и время есть, тогда без проблем вообще.

О любимых городах

Мне очень нравятся Петербург, Львов, Париж и Лондон. Лондон — андеграундный в первую очередь, со всей культурой, музыкой, клубом Fabric и архитектурой. У Львова классная душа, там ты чувствуешь себя свободно и просто. К тому же каждый раз он открывается по-новому: сначала ресторации, потом какие-то туристические места, потом архитектура, потом люди, потом музыканты. Петербург для меня в первую очередь музыкальный город, а затем — архитектурный. Он связан с Ассаи, группой Krec, «Меджикул», СБПЧ, Шнуровым. Плюс там живёт куча друзей, неизвестных музыкантов, которые помогают мне в записи. Вообще там очень творческая молодёжь. У нас таким считается Харьков, а у вас — Питер. Поэтому, наверное, харьковчанин Sunsay стал так близок Петербургу и так долго в нём находился в последнее время.

Мне очень нравится публика в Петербурге. Московскую надо немножко дольше раскачивать. Но это зависит от площадок. У меня первые выступления в Москве были в клубах «Рай» и Soho Rooms — скажем прямо, не самых приятных местах в плане зрителей, но первых, в которые нас пригласили. Там аудиторию надо серьёзно завоёвывать, она предвзято смотрит на артиста, пока не докажешь, что ты на своём месте. Потом мы выступали в «Известия Hall» — и там уже была публика, о которой мечтают. Мне очень понравилось.

Париж мне нравится, потому что я очень люблю Александра Дюма, и это визуализация моего детства в ассоциативном плане. К тому же для меня важна французская музыка во всех проявлениях — от правильного шансона до Daft Punk и Лорана Гарнье.

Если в Москве у меня выдастся свободный день, я отправлюсь в район клуба «Симачёв». Там сосредоточены прикольные места, красиво, пешеходная зона, барчики всякие. Во всяком случае, мы так уже делали. А свободный день в Киеве я всегда пытаюсь чем-то занять. Если есть время, собираю пацанов и мы едем в студию. Если не получается в студию, тогда я с кем-то встречаюсь по работе либо еду поискать всяких прикольных винильчиков. Мне нравится магазин «Пюре» — единственный масштабный у нас. Потом — район Подол. Сейчас он стал объектом всеобщей любви, там открывается куча баров в берлинском духе с интересными коктейльными картами. Ещё куда? Наверное, поеду к педагогу по вокалу. Я редко просто гуляю по городу. В выходные обычно остаюсь дома и играю в настольные игры с друзьями.

О «Мастерской» и недостатках Киева

Уехать из Киева я мог бы вынужденно, если бы это было нужно для музыкального продвижения — например, в тот же Лондон, где сосредоточены музыкальные лейблы. Лос-Анджелес или Нью-Йорк — тоже музыкальные эпицентры. Но вряд ли я хочу жить там постоянно. Если бы можно было жить в Киеве, но при этом распространяться по всему миру быстрыми темпами, я бы остался в Киеве.

При этом если я скажу, что Киев — идеальный город, я слукавлю. Конечно, я его люблю больше всех. Но есть вещи, которые хотелось бы изменить. Во-первых, у нас нет очага, собирающего прогрессивную молодёжь, которая пишет музыку или хочет находиться возле музыки. Я сейчас делаю подобное — нашёл для этого помещение в Киеве и назвал его «Мастерская». Мы уже делаем в нём ремонт. Я подсмотрел это в Грузии, там как раз есть подобное место — CES, где очень быстро организовали мой мастер-класс: женщина оттуда просто увидела меня на улице. Это было огромное пространство с мастерскими и большой лекционной, где я встал за компьютер. Происходящее за компьютером транслировалось на большой экран, и все, кто пришёл меня послушать, видели, как мы с пацанами делаем аранжировки. Меня это очень вдохновило.

В «Мастерской» будет и концертная площадка для квартирников. Я хочу, чтобы эти квартирники были культовыми, как берлинский Boiler Room. Когда все хотят это увидеть, следят за этим в интернете. Хочется, чтобы существовала площадка для открытия не самых известных, но талантливых лиц, которые не знают, где себя проявить.

В Киеве нет такого парка, как ваш парк Горького. Достаточно аккуратного, прикольного и в плане дизайна, и в плане развлечений. Места, где проводили бы время все киевляне. Ещё мне нравится ваш магазин «Республика». У нас нет магазинов типа «Республики» или парижского Colette. Круто, когда в одном месте находится всё, что тебе нужно — от винила до книг и тех же настольных игр. Не нужно бегать по разным частям города, достаточно прийти в один магазин.

О горожанах

В Москве, когда я знакомлюсь с людьми, в первую очередь слышу их регалии — что они сделали, кого они знают, с кем знакомы и чего достигли. У нас в Киеве такого нет, знакомство начинается с каких-то более бытовых вещей. Мы сразу переходим к делу. В Москве же такое ощущение, будто мне надо знать статус собеседника. Точнее, человеку, с которым я общаюсь, важно, чтобы я знал, какие у него масштабы. И все поголовно масштабны в этих разговорах. Вот это, наверное, главное отличие москвичей от киевлян.