Я живу в доходном доме Лидваль (Петербург) The Village рассказывает о жизни в самых известных и необычных домах Москвы и Санкт-Петербурга

ИЛЬЯ ФИЛИМОНОВ

член Союза архитекторов России, организатор и вице-президент архитектурного фестиваля «Артерия»

«МНЕ НРАВИТСЯ ЭСТЕТИКА МОДЕРНА, но доводы её противников понятны: их не устраивает непоследовательность архитектуры этого направления. Если не ошибаюсь, Иван Фомин (известный русский и советский архитектор, начинал с модерна, но в начале ХХ века перешёл к жанру неоклассицизма. — Прим. ред.) за эту непоследовательность и ругал модерн. По моему же мнению, нашему городу эстетика северного модерна — эстетика гранита — близка и приятна, она роднит нас с финнами. 

Для своего времени модерн был передовым направлением. В этом смысле дом Лидваль — удачный городской пример. Он нарушает каноны, к которым привык обыватель конца XIX — начала ХХ века. Например, не стоит на «красной линии»: бытовало заблуждение, что дома должны стоять чётко по линии, образуя ровный фронт улицы. В большинстве случаев так и было, но дом Лидваль — одно из исключений: он как бы уходит вглубь Каменноостровского проспекта, и само здание предваряет открытый просторный двор. В какой-то мере дом Лидваль поддерживает имидж Петроградской стороны как ближнего пригорода Петербурга конца XIX века.

Модерн учит нас тому, что город должен меняться и развиваться. Гипотетические градозащитники начала ХХ века не дали бы построить такое здание, как дом Лидваль. Градозащитников возмутили бы несимметричность, окна странной формы. Если смотреть на дом со стороны Троицкого моста, на последнем этаже и вовсе виден какой-то странный балкон. Плюс активное применение животного и растительного орнаментов — «мракобесие»! Всё это шло вразрез со сложившимися архитектурными канонами. На тот момент это была передовая архитектура, которую многие не понимали, но со временем она стала частью истории. 

Нашим современникам можно было бы поучиться у архитекторов конца XIX — начала ХХ века, среди прочего, аккуратности обращения с деталями и принципам подбора пропорций. Из нынешних архитекторов, работающих в стилистике модерна, прежде всего стоит назвать Михаила Александровича Мамошина и его проекты, из последних — дом на Чернышевского, 4 (имеется в виду элитный комплекс «Таврический», сданный в 2011 году. — Прим. ред.). Причём Мамошин не копирует модерн: он его переосмысливает и развивает».

Пётр Лобанов

сооснователь баров «Бюро»

Даша Синявская

маркетолог баров «Бюро»

ПЁТР: Наша семья переехала в дом Лидваль в начале 1990-х, когда мне было два года. До этого мы жили в Автове, а потом выгодно поменялись квартирами, расселив четырёхкомнатную коммуналку, которая была здесь до нас. 

Квартира прошла через три ремонта. Изначально тут был красивый белый рояль  — он достался от предыдущих жильцов и стоял в спальне. Благодаря роялю квартира напоминала об имперском стиле. На рубеже 2000-х родители сделали ремонт с частичной перепланировкой, а в 2010-м — ещё один. Но со временем квартира обшарпалась, кроме того, здесь было очень темно — гнетущая атмосфера, похоже на замок из «Собаки Баскервилей». Родители уехали жить за город, а мы с Дашей остались здесь. Для нас двоих здесь было слишком много комнат. В общем, год назад мы взяли пибовский план, посмотрели, какие стены можно снести. И сделали оупенспейс, благодаря чему в квартире стало на порядок светлее.

Дом Лидваль — памятник архитектуры, но охранные ограничения касаются в основном элементов фасада, которые мы при ремонте, конечно, не трогали. Более того, меняя окна, мы оставили старую расстекловку, и по цвету рамы — такие же, как во всём доме: специально сделали их деревянными, а не пластиковыми. Что касается внутреннего устройства, то в спальне осталась печь  — она рабочая, хоть и дореволюционная. Печь хорошо сохранилась: когда делали ремонт, вызывали трубочистов — так что тяга есть, её можно топить. Но в этом нет необходимости. Зато мы часто топим камин в большой комнате, особенно когда приходят гости — получается очень уютно. Кстати, камина, в отличие от печи, не было: видимо, его демонтировали в советское время, так что остался только канал. Его обнаружили родители, почистили и сделали новый камин.

Ещё из необычного: в квартире — на 150 квадратных метров площади — три выхода. Один, правда, за шкафом. В принципе, неплохо иметь выход на две лестничные клетки.

ДАША: Это распространённая история в старом фонде, например на Васильевском острове. Дело в том, что в таких домах жили необычные люди, с прислугой. И чтобы прислуга не ходила через главный ход, делали ещё один, чёрный. Мы живём на первом этаже, так что третий вход, подозреваю, — дворницкая. Но точно неизвестно. 

В доме очень тихо. Шумоизоляция здесь за счёт двора-курдонёра. Даже если мы сейчас откроем окна, шумно не будет. Двор как бы впитывает звуки.