«Хочешь денег? — *** как бессмертный пони»: Что IKEA сделала с кировским посёлком Репортаж The Village из отдалённого российского посёлка, где выпускают мебель для шведской компании

Красная Поляна — это не горнолыжный курорт. Скорее, наоборот. Посёлок Красная Поляна, или, как ласково называют его местные, «Красная Полянка», затерян в лесах в Кировской области. Расстояние до ближайшего крупного города — Казани — около 200 километров. Главная достопримечательность — завод «ИКЕА Индастри Вятка». Мимо него проехать сложно: поселковая дорога ведёт прямо к высоким воротам с названием бренда. Рядом со входом — велопарковка, к которой прикреплены несколько велосипедов. Видно, что все они активно используются: есть заднее сиденье для маленького пассажира, корзина над передним колесом, стальной багажник с защепкой. Вообще этот вид транспорта тут явно любят: на велосипеде ездят по делам, за хлебом в магазин и в гости. Тот случай, когда выбор транспорта диктует не мода, а условия жизни: крутить педали дешевле, чем покупать бензин.

Вообще, в промышленное подразделение «ИКЕА Индастри» входят 43 фабрики в 11 странах. Четыре из них находятся в России — это «ИКЕА Индастри Есипово», «ИКЕА Индастри Тихвин», «ИКЕА Индастри Новгород» (деревня Подберезье Новгородской области) и «ИКЕА Индастри Вятка». Ситуация с Россией для IKEA уникальна, так как здесь представлена полная цепочка поставок от лесозаготовки до магазинов в торговых центрах «Мега» (их на территории страны 14). Здесь производственный процесс охватывает деревообработку от лесозаготовки до изготовления мебели из массива дерева.

Самый крупный местный поставщик корпусной мебели для российских магазинов IKEA — это «ИКЕА Индастри Есипово». Здесь делают мебель, которую можно найти почти в каждой московской квартире, — серии «Бесто», «Каллакс», «Комплимент», «Лакк», «Пакс», «Стува». В городе Тихвине Ленинградской области расположена фабрика «ИКЕА Индастри Тихвин». Отсюда привозят мебель из массива сосны: например, серии «Хемнэс» и «Лексвик». На предприятии «ИКЕА Индастри Новгород» производят древесностружечные плиты. Но скоро здесь появится и мебельная фабрика, где будут производить каркасы и полки гардеробов «Пакс» и кухонь «Метод».

И наконец, «ИКЕА Индастри Вятка» в посёлке Красная Поляна Кировской области. Основная продукция — мебель из массива дерева. Здесь производят столы «Стурнэс», «Норден» и «Норбу», полки и журнальные столы «Хемнес», кровати «Рикене» и «Фьельсе», стеллажи «Фьюс» и «Ивар». Фабрику IKEA не строила заново, а купила и преобразовала предприятие с советским укладом «Домостроитель». Так поменялся не только ассортимент, но и жизнь на комбинате. The Village узнал, как в посёлке появились оупенспейсы, а с конвейеров заводов стала выходить мебель шведской компании. 

Завод в глуши

На пропускном пункте фабрики всем гостям выдают неоновые жилеты с надписью «Visitor» на спине. Здесь же висит красный ящик для сбора батареек, а через окно виднеются контейнеры для раздельного сбора мусора. Справа от проходной — здание, похожее на кремовый свадебный торт. Именно в этой трёхэтажной постройке раньше сидела администрация завода, пока менеджеров не переселили в маленький офис на производстве. После таких перемен здание пустует до сих пор. Его даже не отапливали несколько лет, чтобы не тратить деньги впустую. Но недавно снова подключили к отоплению: постройка крепкая, пригодится для нужд комбината.

Чтобы увидеть этот оплот шведской рачительности, нужно ехать от Казани два часа на машине или три на электричке. Это самый простой путь в посёлок из Москвы. Есть ещё один вариант — 15-часовой поезд до города с похожим названием — Вятские Поляны. Состав стоит здесь всего минуту, за которую нужно успеть выпрыгнуть на перрон, прижимая к себе рюкзак со всеми пожитками. А уже от Вятских Полян за 57 рублей можно доехать до посёлка на автобусе. Пыльный пазик едет через реку Вятку по длинному мосту, который торжественно открыли восемь лет назад. До этого по реке курсировал небольшой теплоход, который местные называли «галоша». В плохую погоду все набивались под тент, а тех, кто не успевал спрятаться, бессовестно хлестал дождь. Для водителей авто с переправы каждый час отправлялся паром. Тяжеловес неторопливо отчаливал от берега и плыл на левый берег реки. В холодное время года, когда река вставала, народ перебирался через замёрзшую Вятку пешком. Народ шёл гуськом по одной тропе, стараясь не наступать на девственно белый снег, лежавший за пределами «дороги жизни», и в лунки, которые рыбаки заботливо обозначали ветками.

В те времена «Домостроитель» уже был градообразующим предприятием. Как и многие заводы, своим появлением он обязан Великой Отечественной войне. Чтобы обеспечить народ жильём, власти решили построить два десятка домостроительных комбинатов. И один из таких появился в 1948 году в рабочем посёлке Красная Поляна. Основной продукцией комбината стали модульные дома для полярников. С развалом СССР на заводе поняли, что на продаже таких домов далеко не уедешь, и открыли дополнительные линии по производству мебели и мебельных щитов.

Первые продукты для шведской марки IKEA — европоддоны — сошли с конвейера в 1994 году. С тех пор сотрудничество скандинавского бренда и Вятки становилось всё плотнее до тех пор, пока в 2009 году IKEA не выкупила все акции «Домостроителя» (контрольный пакет акций у корпорации был с 2000 года). Директором назначили Святослава Сарсона. Прежде чем занять место руководителя на шведско-кировском предприятии, он успел поработать в США и поруководить российскими деревоперерабатывающими заводами. По словам Сарсона, принять предложение от IKEA его подстегнула интересная задача: на заводе дела были плохи, его нужно было спасать.

«Домостроитель» до покупки его IKEA работал в минус уже несколько лет. «Те убытки, которые завод генерил в предыдущие периоды, покрывались кредитами IKEA», — объясняет Святослав. Например, зарплату всем сотрудникам платили из заёмных денег. Когда наступил кризис, IKEA решила больше не кредитовать завод. «У руководителей было такое мнение — давайте мы закроем завод и мучать никого не будем», — вспоминает директор. Убедить в том, что завод нужен компании, по его словам, удалось члену совета директоров IKEA Петеру Бьорнссону, который работал в Красной Поляне. Вместе с Сарсоном и командой менеджеров они составили программу развития завода, после презентации которой IKEA согласилась попробовать продолжить работу с заводом. 

Большая перестановка

Но дорога к светлому будущему началась с жёстких мер. Первым делом новый директор с командой комбината взялся за производство. Раньше завод работал так: на входе он получал брёвна, из них пилили доски на старом оборудовании по технологии 60-х годов, потом массив обрабатывали и делали мебель. При расчётах стало ясно, что себестоимость такого дерева получается настолько высокой, что выгоднее закупать уже готовую доску у сторонних поставщиков.

В итоге лесопильное производство решили сократить. Изменения коснулись и материалов. Если раньше комбинат работал с сосной и берёзой, то в 2009 году решили остановиться только на первой породе. Это упрощало планирование. «ИКЕА Индастри Вятка» стала концентрироваться на более высокодоходных продуктах — мебели из массива. Запустили линейку раздвижных столов «Стурнэс» — самый дешёвый из них стоит 10 990 рублей. «Два месяца мы раскачивались и пытались понять, что делать, — вспоминает Сарсон. — В августе мы героически произвели тысячу штук этих столов с гигантскими мучениями». Сейчас таких столов завод производит 11 тысяч штук в год. Станки на заводе не меняли. Хватило того, что их поставили в правильной последовательности, убрали «бутылочные горлышки», которые задерживали производство.

Следующий шаг — огромные сокращения. С 1 460 сотрудников численность упала до 560 человек, работающих в две смены. Через некоторое время завод, правда, снова ввёл третью смену и нанял около 200 человек. Но первое время было непонятно, кого из сотрудников оставлять, поэтому отдел кадров отправил всем извещения об увольнении. Весь персонал заново перенанимали, собеседования проводили с каждым.

Того, что среди работников была паника, директор не отрицает. «Я давно столько не выступал перед коллективом, — вспоминает Святослав. — Позиция была очень простая: „Пациент уже мёртв — IKEA больше не будет бесплатно кормить“. Было очень много тяжёлых разговоров». Были встречи и с профсоюзом завода. «Но всем было не всё равно, что будет с заводом, — вспоминает директор. — Есть модное слово „стейкхолдер“ — это все, кто заинтересован в процессе. И менеджмент завода, и работники, и администрация Кировской области и Вятскополянского района, и собственник — все поверили, что завод будет работать. Если бы этого сотрудничества не было, мы просто бы не справились».

У сотрудников немного другое мнение: «Они в первую очередь подмяли под себя профсоюз». На предприятии начальник профсоюза не был освобождённым, а занимал ещё и должность руководителя одного из цехов. «К ней все обращались, а она им говорила: „Тут нельзя, они правы, давайте с начальником цеха сами разговаривайте“», — жалуются рабочие. И заключают: «Поддержки от неё не было».

Изменения коснулись менеджмента. Коллектив завода, по словам Сарсона, слабо управлялся: цепочка начальников была слишком длинной. Из 1 460 человек, которые работали на заводе, 167 — управленцы. «Есть операторы, которые производят продукт, всё остальное — это надстройка, которая обеспечивает работу этих людей, — объясняет Сарсон. — И если надстройка сильно перевешивает операторов, то предприятие неэффективно». Он оставил всего 29 начальников, а из семи уровней осталось четыре: оператор, мастер, руководитель производства и генеральный директор.

Этим новый управленец не ограничился и переселил весь менеджмент и офисных сотрудников из здания заводоуправления в помещение на фабрике. Так отдельные кабинеты сменил оупенспейс, а стены — стеклянные перегородки. «Многие даже не знали, где находится производство», — недоумевает экс-директор. В подтверждение рассказывает историю о том, как отправил сотрудника на инвентаризацию, «а человек пропал». Выяснилось, что офисный сотрудник просто не мог найти производственный склад.

Ещё одной задачей новоприбывшего директора было интегрировать в коллектив икеевскую команду. По его словам, когда он пришёл, здесь работали семь-восемь шведов. «Меня поразило то, что они сидели в специально отведённой комнате, — вспоминает Сарсон. — Все с ними минимально контактировали». При этом директор добавляет, что команда обладала хорошими техническими и технологическими знаниями. Он внедрил иностранцев в структуру экс-«Домостроителя», потребовав от них обязательного знания русского языка. Для сотрудников фабрики в Красной Поляне отремонтировали комнату для еды. Раньше, по словам директора, рабочие грели баночки с едой, принесённой из дома, на горячих прессах, с помощью которых клеили мебельный щит.

Сумму, которую IKEA вложила в завод, в компании не называют. Уточняя лишь, что на тот момент самым затратным стало строительство газовой котельной. Директор смеётся, вспоминая, что самое яркое впечатление от его поездки в зимнюю Красную Поляну оставил снег, который был не белым, а чёрным — из-за работы старой отопительной системы. 

В январе 2014 года Сарсон уехал в Санкт-Петербург, руководить заводом «Свеза». Такое решение объясняет тремя причинами. Во-первых, амбициозными задачами на новом месте. Во-вторых, личными мотивами: «В таком режиме в дистанционном работаю больше 12 лет. Годы идут, и пора начинать жить с семьёй». В-третьих, он понял, что предприятие исправно работает и команда вполне справится без него. Сейчас он постит селфи с сотрудниками уже из петербургского предприятия. 

Зима близко

Мы заходим в кабинет со стеклянными перегородками. В комнате есть дверь, но она всегда открыта. На икеевских стеллажах стоят дымковские игрушки и грамоты с поздравлениями. В соседнем помещении идёт тренинг, люди сидят по периметру комнаты и смотрят на доску с презентацией. Те, кто без бейджа, пишут своё имя на малярном скотче и приклеивают к одежде. В офисе встречаем одного такого сотрудника с именем «Сергей» во всю грудь.

В директорском кабинете нас ждёт сюрприз — директора Антони Адамцевича вчера уволили. Вместо него сейчас крупный мужчина с полуистершейся тату на левой руке, больше похожий на байкера, чем на топ-менеджера. Это Гэвин Крукшенк, операционный директор проектов. В деревообрабатывающей отрасли он проработал 20 лет, половину из которых — в IKEA. Показывая на приготовленные на столе булочки, он приглашает нас угощаться и добавляет: «Зима близко». Смену директора он объясняет тем, что «сложные времена предъявляют особые требования к команде менеджеров фабрики». По словам Гэвина, увольнение — не спонтанное решение, к нему всё шло последние три-четыре месяца. Во-первых, бывшему директору не удалось выполнить все планы. Кроме того, его показатели лидерства по результатам ежегодного опроса среди сотрудников Voice были низкими и повысить их уровень так и не удалось. Нового директора «ИКЕА Индастри Вятка» пока не нашли. 

Несмотря на кризис, IKEA продолжает вкладываться в улучшение рабочей среды. Летом на заводе появились новые дороги, по которым то и дело снуют экскаваторы и погрузчики. Место сейчас находится в состоянии перестройки: ветхие здания сносят и постепенно вывозят мусор от них. К старым зданиям применяют экономичный до скупости шведский подход: перекрывают крышу, утепляют стены, строят здание заново, но на старом фундаменте. «Они пережили не одну русскую зиму», — снова шутит Гэвин про холода. Газовую котельную в компании планируют заменить на бойлер, который будет работать на основе возобновляемой энергии. «Мы верим в Россию и Вятку», — объясняет Гэвин такой подход к инвестициям в кризис. Хотя дело не только в этом: как компания, которая пропагандирует бережливость во всём, IKEA понимает, что местные подрядчики сейчас готовы предложить более выгодные цены. А значит, обновление обойдётся в меньшую сумму. «После каждого кризиса идёт восстановление экономики. Мы верим, что в России это произойдёт, и готовимся к этому моменту», — говорит Гэвин. Компания строит долгосрочные планы, но постоянно их корректирует в зависимости от состояния рынка. Например, несколько лет назад кировские газеты писали о запуске в производство стульев, один из материалов вышел под заголовком «IKEA посадит кировчан». Сейчас эти планы пока неактуальны: новые линии компания вводить не планирует.

В год фабрика потребляет 43 тысячи кубометров древесины, а выпускает около 25 тысяч кубометров готовых изделий. Из них подавляющее большинство продукции — 70 % — это столы, 20 % — кровати, а 10 % приходится на все остальные товары. Всего в ассортименте фабрики 88 артикулов из 12 разных коллекций. Такое количество товаров выпускают на фабрике не каждый день. План формируется исходя из спроса — делают те продукты, которые сейчас востребованы. Но основной упор в «ИКЕА Индастри Вятка» делается на мебель из массива. Тут Гэвин неожиданно громко стучит костяшками по столешнице со словами: «У нас самое лучшее дерево. Потому что настоящее». 

Шведский спонсор

Если бы не колыхающийся на шпиле российский флаг, здание администрации можно было бы принять за церковь. Напротив — центральный дом культуры. На площади перед ДК обосновалась ярмарка-продажа обуви: сотни левых ботинок чёрного цвета заняли половину площади. У магазина неподалёку от администрации мужчина растягивает меха аккордеона и затягивает «Мурку».

Пол в администрации покрыт линолеумом, под ним — скрипучие деревянные доски. На стене — стенд с фотографиями и часами приёма депутатов: из девяти депутатов четверо — сотрудники «ИКЕА Индастри Вятка». Глава посёлка Виктор Клинов провожает нас в свой кабинет. В центре — длинный стол, на стене — часы с Дмитрием Медведевым и георгиевской ленточкой. В шкафу — кипы бумаг и небольшая коробка с надписью «Мэрская аптечка».

Виктор Клинов проработал на заводе большую часть жизни — 27 лет. Должность главы посёлка он занимает всего год — его избрали взамен экс-главы Раифа Габдрахманова (тот практически не появлялся на работе, и на него пожаловались губернатору).

Глава с ходу начинает рассказывать про хоккейную коробку, которую построила IKEA. «800 тысяч на неё ушло», — уточняет чиновник. С руководством завода глава встречается часто, обсуждает благотворительные проекты. IKEA с просьбами к администрации не обращается. «Мы — бюджетная сфера, денег у нас нет, — разводит руками Виктор Клинов. — Как общественная — да, помогаем. Например, выделяем стадион под мероприятия». Предприятие Виктор Клинов называет ключевым: почти 50 % налогов, на которые живёт посёлок, — это налоги IKEA. И их администрации не хватает. «На дороги надо? — Денег нет. На освещение надо? — Бюджета нет, — горячится чиновник. — На уборку территории надо? — Нет ничего. Конечно, выходим из положения — залезаем в долги, рассчитываемся потом». 

Во время разговора приходит подкрепление: в кабинет заходят три женщины и садятся за длинный стол. Это специалист первой категории Наиля Хайрулина, председатель совета ветеранов Татьяна Татаркина и заведующая детским садом «Огонёк» Татьяна Пильтяй. Последняя держит в руках фотоальбом, на обложке которого напечатано «Моя поездка в Швецию». «Давайте я целую историю расскажу», — начинает руководитель детского сада. Шурша альбомом, Татьяна показывает пальцем на крупного шведа: «Вот с этого товарища всё и началось». И рассказывает про пятидневную поездку в Швецию, в которую её с главой Виктором Донских отправила IKEA. «Посмотрели и школы, и детские сады», — восклицает директор «Огонька».

Продажу «Домостроителя» и последовавшие за ним сокращения в администрации воспринимают как вынужденную меру. Среди тех, кого сокращали, было много сотрудников предпенсионного возраста. Но, по словам председателя совета ветеранов Татьяны Татаркиной, пенсионеры не жаловались: те, кому до выхода на пенсию оставалось не больше двух лет, договаривались с центром занятости, и их оформляли на пенсию досрочно. Сначала у сотрудников были не очень высокие зарплаты, поэтому некоторые стали уходить сами.

Сотрудники рассказывают, что сокращённые побежали на биржу труда, где им выплатили по 60 тысяч рублей: минималку за год. Один из работников вспоминает, как ему объявили о сокращении должности и попросили подписать указ. При этом не предложив никаких альтернативных вариантов. Потом, правда, озвучили вакансию на производстве, на которую он не согласился бы при любом раскладе.

Жёсткие правила

Рамзия Орехова работает на комбинате уже десять лет и может похвастаться пусть не стремительной, но крепкой карьерой. Начинала работу в компании с рядового сотрудника коммерческой службы, а сейчас служит финансовым консультантом — так в структуре IKEA называют финансового директора. Антони Адамцевич — седьмой директор, который возглавлял компанию во время работы Рамзии. Переломный 2009 год Рамзия вспоминает так: «Конечно, изменения не принимались. Не нужно думать, что все были счастливы».

При этом сейчас она полностью поддерживает жёсткие меры и снова говорит фразу, которую здесь произносят как мантру: «Завод выживал». Рамзия тоже была среди тех, кого переселили из отдельного здания в офисный оупенспейс на производство. «Сначала было непривычно, но потом смотрю — коммуникации улучшились, легче и быстрее стало всё решаться, не нужно ни к кому стучаться в кабинет». Варягов на комбинате в тот момент было пять-шесть человек, их задача была в том, чтобы научить местных работать так, как принято в IKEA. «Мы не знали, что такое презентации, не знали, как правильно вести совещания, делать отчётность так, чтобы проанализировать все недостатки», — сознаётся финансовый директор. Теперь Рамзия общается с иностранными коллегами на английском языке через WeBex.

«Тюрьма тюрьмой», «Нужны деньги? — *** (много работай. — Прим. ред.) как бессмертный пони» — так отозвались рабочие о своём месте работы. Проявляется это, по их словам, в первую очередь в непродолжительных перерывах — каждые пять минут в конце часа все останавливают станки и идут курить. Если выйти раньше, то такого сотрудника ждёт штраф. Скрыться не удастся: везде висят камеры. На общий обед в каждую смену даётся всего полчаса. За это время нужно переодеться, прийти в столовую, отстоять там очередь, перекусить и успеть занять своё место за станком. Многие не укладываются в положенные 30 минут, поэтому приносят еду с собой. «У нас даже в армии и то не так было», — шутит один работник. При этом план постоянно поднимают — если два месяца его выполняли, то на третий он вдруг становится выше.

Завод работает без выходных в три смены: первая — 08:00–16:00, вторая — 16:00-00:00 и, наконец, третья — 00:00–08:00. Сотрудников IKEA собирает по всему району: несколько рейсов из Вятских Полян, пара — из Сосновки. Судя по размещённым вакансиям, зарплата здесь колеблется от 15 до 35 тысяч рублей. Говорят, зарплата рабочих, например, в лакокрасочном цеху — 15 тысяч, у мастера на 5 тысяч больше. В компании рассказывают, что краснополянским работникам доступны все те же бонусы и премии, что и всем сотрудникам корпорации, — ДМС, страхование от несчастных случаев, 15%-ная скидка на товары IKEA.

Для того чтобы воспользоваться дисконтом, не обязательно ехать в ближайший магазин IKEA в Казани. В компании организуют коллективные шопинг-туры на автобусах. Каждую осень все сотрудники отмечают «День леса» — традиционный праздник, оставшийся ещё со времён «Домостроителя». А за победу в конкурсе «Лучший по профессии» больше десятка семей получали оплаченный отпуск на морских курортах.

фотографии: Евгений Ананьев