Посмотрели I’m Thinking of Ending Things и тоже ничего не поняли? Это ок. Режиссер Чарли Кауфман отвечает на все вопросы Осторожно, спойлеры!

Фильмы Чарли Кауфмана невозможно пересказать так, чтобы в этом был хоть какой-то смысл. Его персонажи то попадают в голову к актеру Джону Малковичу, то стирают воспоминания о своих бывших из памяти.

Вышедший 4 сентября на Netflix последний фильм сценариста и режиссера I’m Thinking of Ending Things, поставленный по одноименной книжке писателя Иэна Рейда, поначалу вызывает чуть меньше вопросов. Пара (Джесси Племонс из «Фарго» и Джесси Бакли из «Чернобыля») едет за город знакомиться с родителями бойфренда. Потом едет назад. У нее на уме все крутится мысль, что им пора порвать. Он этого пока не понимает.

Просто, да, но со временем все меняется: у девушки меняются имена, профессии, прически и наряды, родители то стареют, то молодеют. Темой для разговора в машине становится то Ги Дебор со своим обществом театра, то кинокритик Полин Кейл — ее разгромная рецензия на фильм Кассаветиса цитируется абзацами. Параллельно пожилой человек убирается в какой-то школе. В кадре появляются мертвые ягнята и анимированная свинья. В конце будет балет. Пожалуй, еще ни один из фильмов Кауфмана не был настолько переполнен необъяснимыми, на первый взгляд, деталями.

Сам Кауфман не сторонник объяснять свои фильмы зрителям: «Мне действительно больше нравится, когда люди интерпретируют мои фильмы сами». Но в этот раз он сделал исключение — в большом интервью режиссер и сценарист фильма ответил на все вопросы, которые неизбежно возникают у любого, кто посмотрел I’m Thinking of Ending Things. Коротко пересказываем их. Спойлеры неизбежны — так что, если вы еще не видели фильм, можем посоветовать вернуться к этой статье потом и пересмотреть его уже со знанием всех отсылок.

«Я думаю все закончить»

I’m Thinking of Ending Things

Смотреть

Так Джейк и Люси — реальные люди?

Нет. Твист романа заключался в том, что Люси и Джейк — это один и тот же человек: тот самый одинокий уборщик из школы, придумавший Люси и наградивший ее своими обсессиями. Люси (Луиза, Эймз и так далее — он даже не уверен точно, как ее зовут) — образ, составленный из любимых книг, фильмов и опыта случайных встреч уборщика-Джейка с настоящими девушками.

То есть, да, Люси — главная героиня, но при этом ее не существует за пределами головы уборщика, а фильм мы смотрим именно с его точки зрения. Так что в каком-то смысле она существует. Но на этом все не заканчивается: вопрос, интересующий Кауфмана, заключается в том, может ли фантазия жить сама по себе, в отрыве от того, кто ее придумал? «Она — это литературный прием, но я хотел, чтобы у нее была возможность вырваться за его пределы».

«Мне правда понравилась идея, что даже в своей голове он не может получить то, что хочет. Он пытается себе представить этот роман, а потом сразу же начинает загоняться по поводу того, почему это не сработает: что ей станет с ним скучно, что она подумает, что он недостаточно умен или интересен для нее».

Поэтому, когда, например, Джейк спрашивает у Люси, читала ли она постапокалиптический роман «Лед» Анны Кован, она отвечает, что нет, хотя и является его фантазией.

Почему во время обеда родители все время меняются — становятся то молодыми, то старыми?

Джейк очень хочет, чтобы его новой «девушке» понравилось у его родителей. Но, оказавшись там, он опять начинает нервничать — поэтому помещает ее в разные этапы жизни родителей, пытаясь найти идеальное место для нее в своей памяти. Которого не может быть априори. Странное поведение родителей — тоже из-за этого: все четверо — это фантазии Джейка-уборщика, поэтому они иногда начинают говорить об одном и том же с одинаковой интонацией.

В какой-то момент Люси забредает в детскую комнату Джейка и бросает взгляд на книжные полки. Там есть объяснения большинству странностей фильма. Книги по теоретической физике — ее герои обсуждали за соседним столом. Сборник Rotten Perfect Mouth — стих оттуда как свой читала Люси в машине по пути за город. В подвале она обнаружит репродукции картин художника Ральфа Альберта Блейклока, которые она также демонстрировала с айфона на ужине родителям в качестве своих.

Там же, в детской комнате, можно увидеть сборник рецензий кинокритика Полин Кейл и сборник эссе писателя Дэвида Фостера Уоллеса. Во время поездки обратно Джейк ненадолго попытается обсудить последнюю книгу, зато Люси процитирует несколько абзацев из негативной, мягко говоря, рецензии Кейл на «Женщину под влиянием» Джона Кассаветиса, полностью вливаясь в образ покойной. Джейк цепенеет от тирады — ему-то фильм понравился. «Это в продолжение идеи о том, что Джейк не в состоянии получить то, что он хочет», — говорит Кауфман.

«Его соображения по поводу фильма были другие, но они оказались никому не нужны. У меня было такое: тебе что-то понравилось, а потом ты читаешь противоположное мнение об этом кого-то, кем ты восхищаешься (Кауфман очень любит Кейл. — Прим. ред.), и чувствуешь себя идиотом».

Что за тема с мороженым?

По пути обратно Джейк и Люси время от времени начинают напевать джингл из рекламы сети мороженого Tusley Town Ice Cream (вымышленной — в книге это была сеть Dairy Queen, но на использование логотипа не удалось получить права). Пара заезжает туда за мороженым, встречаясь с тремя странными кассиршами.

«Джейк несколько раз вспоминает по ходу фильма, что там работали многие поколения выпускников школы, с которыми у него были проблемы. Это остановка в его травматическом прошлом», — говорит Кауфман.

А с балетом?

Мюзикл «Оклахома!» много цитируется в фильме. Пока уборщик смотрит репетицию школьного театра, песня оттуда прорывается в его фантазию, где Джейк и Люси решают послушать музыку. Потом уборщик снова натыкается на двух школьников, уже в коридоре репетирующих один из номеров. В третий раз это происходит после того, как Джейк паркуется у школы и убегает, раздраженный тем, что уборщик следит за ним с Люси.

Отправившись на поиски Джейка, Люси ненадолго встречает уборщика: кажется, он готов принять, что ей — его фантазии! — нужно от него уйти. Потом Джейк с Люси встречают друг друга в коридоре, и их заменяет пара балетных танцоров, одетых в ту же одежду. Они начинают демонстрировать номер из «Оклахомы!», где два молодых человека дерутся ради сельской девушки. Один из них (в которого девушка влюблена по-настоящему) погибает; Джейк становится на его место, также принимая невозможность своей любви к Люси.

Потом появляется нарисованная говорящая свинья…

По пути домой у Джейка-уборщика случается что-то вроде удара, и он, судя по всему, умирает. В процессе он наблюдает вещи из своего детства: сначала рекламу мороженого, о котором шла речь выше, а потом — свинью с личинками в животе. До этого, еще на ферме, Джейк рассказывал эту историю — про то, как его отец однажды обнаружил, что его свиньи умирают из-за этого: кровавые следы до сих пор были видны («видны») в сарае. Эта ситуация сильно травмировала Джейка — и к концу жизни он вспомнил о ней вновь, как о примере фундаментальной несправедливости Вселенной: такие невинные животные не должны так ужасно умирать.

Что вообще происходит в последней сцене?!

Снова тест на внимательность. Во-первых, Джейк (не уборщик, а его молодая версия из фантазии, но со старческим гримом) цитирует «нобелевскую речь» страдающего шизофренией и теряющего связь с реальностью персонажа Рассела Кроу из «Игр разума» — DVD с этим фильмом также лежал в детской комнате Джейка. И это напрямую касается задумки Кауфмана. «Это фильм о том, как люди всасывают в себя окружающие их вещи и они становятся частью их психики, — говорит режиссер. — В каком-то смысле эта сцена о том, как персонаж мог бы себе представить свою смерть». Плюс тут есть своя ирония: оскароносные «Игры разума» заканчиваются хеппи-эндом. В I’m Thinking of Ending Things ничего такого не предвидится.

Помимо молодого Джейка, грим можно рассмотреть на всех присутствующих в зале — родителях, Люси, детях из школы, где он работал. «Там была сцена, где уборщик находит в одном из туалетов пособие по тому, как делать грим». Это позволило Джейку сделать всех у себя в голове одного возраста с собой.

И потом еще одна песня из «Оклахомы!» — Джейк явно ассоциирует себя с погибшим персонажем мюзикла. В конце показывают его занесенный снегом пикап — он действительно не пережил эту ночь. «Забитый жизнью, несостоявшийся маленький человечек. У него нет голоса — как только он пытается озвучить свое мнение, в его эрзац-подругу врывается авторитетнейшая Полин Кейл. У него нет друзей. Нет родителей. Нет собаки. А теперь еще у него нет и жизни. Спасибо, Чарли Кауфман, это прекрасное кино, но не для людей с депрессией», — написала про фильм Татьяна Шорохова из «Кимкибабадук». Грустно? Ну да.

«Вы и так, вероятно, во всем разобрались, — говорит Кауфман. — Вот через что проходит персонаж. Вы либо понимаете это, либо нет».