Режиссер «Иглы» Рашид Нугманов — о Цое, протестных настроениях и возвращении в кино Спустя 30 лет фильм снова в прокате

Текст: Марина Аглиуллина

Архитектор по первому образованию, Нугманов вместе со своим старшим братом Муратом Нугмановым, позже ставшим оператором «Иглы», поступил во ВГИК на курс Сергея Соловьева, набранный исключительно из представителей Казахской ССР. Примерно в это же время Нугманов стал сближаться с тусовкой Ленинградского рок-клуба, к которому относился и погибший 15 августа 1990 года Цой. Нугманов начал снимать андерграундных советских музыкантов в своих работах во время учебы: в 1986-м в его короткометражке «Йя-Хху» появились Цой, Борис Гребенщиков, Майк Науменко, Константин Кинчев и другие герои той сцены.

Снятая в 1988 году «Игла» — главная и самая знаменитая работа Нугманова, которую в Советском Союзе за год посмотрели более 14 миллионов зрителей. Для режиссера это был счастливый билет: «Иглу» на «Казахфильме» должен был снимать другой режиссер, но проект не пошел, и третьекурсника Нугманова позвали спасти картину и снять ее за оставшийся, сжатый срок на оставшиеся от изначального бюджета деньги. Главную роль загадочного молодого человека Моро, решившего спасти свою подругу Дину от наркомании и внимания наркоторговцев, по приглашению Нугманова сыграл Цой. Согласно опросу журнала «Советский экран», его признали лучшим актером 1989 года. После Нугманова и его учитель Сергей Соловьев решил снять у себя Цоя, а также другого дебютанта «Иглы» актера Александра Баширова — в легендарной «Ассе».

В свое время «Игла» прогремела не только в советском прокате: картину показали на нескольких фестивалях, в том числе на знаменитом «Сандэнсе» в США. Фильм Нугманова стал феноменом: он был одной из первых советских кинолент, по-настоящему говоривших о молодом поколении СССР на одном с ним языке. Кроме того, «Игла» была свежим воздухом в кинематографе Союза и благодаря небанальным художественным решениям Нугманова, снимавшего всю картину методом импровизации на основе линии сюжета. Элементы анимации, постоянные шумы и отрывки радио- и телепередач как фон и комментарий для событий на экране, необычайно наглый и даже грубоватый для советского кино главный герой, тема наркотиков — все это тогда казалось новаторским.

О советском кино

— Вы росли в Советском Союзе, и тогда ситуация с дистрибуцией кино была совсем другой. Помните ли вы, как, когда и с каких фильмов началось ваше знакомство с кино? Как у вас появилось это увлечение?

— Конечно, это случилось в детстве, но самый первый фильм я не могу вспомнить. Это точно было детское кино — всякие киносказки, которые будят воображение, ведь когда ты маленький, то веришь, что все это взаправду. И это, наверное, самое главное, что повлияло на меня и на то, что я стал заниматься кино. Думаю, увлечение кино правда идет от детских впечатлений: когда взрослеешь, то понимаешь, что этого мира не существует, но ты можешь создать иллюзию этого мира, и кино — лучшее средство для этого.

Позже мне еще пришло связанное с этим понимание, что кино — самый древний вид искусства, просто технологии его воспроизведения появились только в наше время. Человек видит сны, как и другие млекопитающие, и эта способность мозга создавать звучащий и движущийся мир, который ты во сне не контролируешь, — это важная часть режиссерского сознания. Думаю, что способность видеть сны влияет на способность снимать хорошее кино. Я верю, что когда-нибудь человечество научится записывать сновидения и это даже может стать новым ответвлением кино. Сны можно будет продавать, и начнется конкуренция — чьи сны будут самыми интересными.