Сикхи — о жизни в Москве Посетители культурного центра сикхов рассказали The Village об обоюдоострых кинжалах, отрезанных руках и неудобстве прописки в Калуге

Сикхи (от санскр. «шишья» — ученик) представляют религию, основанную гуру Нанаком в XV веке. Это синкретическая вера, сочетающая в себе элементы ислама (такие как монотеизм) и индуизма (например, реинкарнация гуру). Сегодня насчитывается около 27 миллионов адептов, живущих в основном в штате Панджаб на северо-западе Индии. Московская сикхская община существует около 10 лет, в ней преимущественно состоят индийские бизнесмены-сикхи. Центром общины служит культурный центр, расположенный в здании Варшавских бань, куда может свободно прийти любой желающий. По просьбе The Village антрополог Антон Зыков сходил в этот центр и поговорил с его посетителями.

Наш культурный центр (гурудвара) существует в Москве около 10 лет. Я точно не уверен, потому что сам здесь всего два с половиной года. Раньше мы базировались на «Тёплом Стане», а сейчас у нас помещение в здании Варшавских бань. Было сложно получить разрешение, так что мы официально существуем как культурный, а не религиозный центр.

Сюда приходят все сикхи Москвы, кто торгует в «Севастополе» (гостиница на юго-западе Москвы, переделанная под рынок индийских и афганских товаров. — Прим. ред.), «Люблино» и других местах. Всего в нашей общине — 100–150 человек. На большие праздники, как, например, день рождения последнего гуру Гобинда Сингха в конце декабря, приходит ещё больше, 200–250 человек.

Здесь бывают разные люди: индусы, мусульмане, христиане — наши двери открыты для всех. Служба проходит каждую субботу и воскресенье. Она состоит из четырёх основных этапов. Вначале — пракаш: все прихожане могут созерцать «Гуру Грантх Сахиб» (дословно «книга-господин». — Прим. ред.), нашу священную книгу, написанную шрифтом гурмукхи сикхскими гуру — главами нашей общины. Всего в традиционном сикхизме почитают десятерых гуру, причём каждый считается перерождением предыдущего.

После пракаша идёт киртан — ритуальное песнопение на стихи, записанные в «Ади Грантх» (дословно «изначальная книга», другое название — «Гуру Грантх Сахиб». — Прим. ред.). Мои помощники играют на гармониках, я — на табла. Моя основная работа начинается во время ардаса, третьего этапа богослужения, когда я читаю молитвы — гурбани (дословно «из уст гуру». — Прим. ред.), и все пришедшие молятся про себя. После молитвы прартхна совершают молитву книге «Гуру Грантх Сахиб», которую после обхода по храму укладывают спать в специальной комнате. Это называется сукхасана.

В конце всем раздают прасад (ритуальное подношение) в виде сладких шариков из муки, жаренных на топлёном масле гхи, и сладости, обычно орехи или конфеты. Потом всех приглашают на трапезу в другую комнату, где для прихожан и гостей подаётся бесплатный обед во славу гуру.

В гурудвару, особенно во время службы, к сожалению, часто приходить не получается, но я бываю с утра и делаю севу — добровольное служение, помогаю нашей общине по хозяйству. Каждый день, уже три года, занимаюсь с наставниками по скайпу: учу панджаби, совершенствую понимание веры.

Сама я родилась в Бухаре, Узбекистане. Потом увлеклась тайскими танцами, переехала в Таиланд, жила там пять лет, свободно говорю по-тайски. Потом ещё год я жила в Японии, очень уважаю самураев. Я занималась кунг-фу и тхэквондо, была чемпионом Узбекистана среди юниоров, у меня чёрный пояс.

Сикхизмом я увлеклась после просмотра телеканала «Живи!». Там показывали панджабские танцы — бхангру. Мне так понравилось! Потом я начала изучать, что такое сикхизм, углубилась в это полностью. У меня появился первый наставник из Англии, мы общались по фейсбуку. Он научил меня основам веры. Два года назад в Индии я приняла обет непострига — амрит. Теперь моё имя Бхагоути — из мантры, которую мы повторяем во время богослужения: «Шри Бхагоути Джи Сахаи» («Божественный меч, помоги нам!»). Бхагоути — это и есть «божественный меч».

Нельзя следовать чему-то наполовину, и я привыкла идти во всём до конца. Я член сикхской общины — хальсы. К этому меня подтолкнул просмотр фильма про 1984 год, когда в Индии случился, на мой взгляд, самый настоящий геноцид сикхов. Мне в сикхизме очень импонирует идея сражающегося верующего, религия борьбы. Как сказано в «Ананд Сахиб» (собрание гимнов, написанное третьим гуру Амар Дасом и содержащееся в «Гуру Грантх Сахиб». — Прим. ред.): жизнь сикха острее, чем лезвие меча, и тоньше, чем волос. Вообще, сикхизм для меня — это не религия, а образ жизни, путь.

После принятия амрита я ношу полное панчбани — пять элементов, начинающихся на букву «к», которые должны быть у каждого общинника. Первое «к» — это кеш, волосы, которые у сикхов стричь категорически воспрещается. Дальше — кандха, железный гребень, который нужно постоянно носить в волосах и расчёсываться им два раза в день. Третий элемент — кара, браслет из цельного металла, который носят на запястье. У меня их несколько.

Для меня снять браслет кару — всё равно что лишиться руки. Вот представьте: вам руку отрубили, а вы продолжаете ей есть или что-то ещё делать

Многие говорят, что соблюдать панчбани непрактично. Сначала я тоже так думала. Вы бы видели мои старые фотографии: на каблучках, рыженькая, подрабатывала моделью. А теперь я полностью поменяла мнение. Та же кара, железный браслет: она сама по себе серьёзное средство защиты, никакую кару не пробьёт меч.

На мой внешний вид москвичи реагирует по-разному. Иногда подходят из любопытства и спрашивают, кто я, но иногда реакция негативная. Мы как-то сидели с подружкой в метро, а напротив — какая-то старушка, и она таким ехидным голосом сказала: «Уууу, русские сучки!» Ещё один раз, тоже в вагоне, подошёл мужик, явно подвыпивший, начал лезть, я на него рявкнула: «Отвали!» — а он начал говорить, что «вы таким, как она, этим, не верьте…»

К некоторым вещам люди относятся с пониманием: даже в аэропорту обычно проблем не возникает. Я иду на досмотр в тюрбане, говорю, что не могу его снять по религиозным соображениям. Один раз какая-то женщина на досмотре начала возмущаться, но старшая смены всё уладила. Для меня снять браслет кару — всё равно что лишиться руки. Вот представьте: вам руку отрубили, у вас там кровь хлещет, а вы продолжаете ей есть или что-то ещё делать: это же невозможно!

Что касается еды — я веган. Последний свой кусок мяса я съела в Париже четыре года назад, и это был стейк тартар. Решила закончить чем-нибудь отвратительным. Мой муж — вегетарианец, привыкший к индийской еде, но я сама прекрасно готовлю, и он, когда бывает в Индии, скучает по моей кухне.

В прошлом году я вышла замуж за правоверного сикха из хорошей семьи. Нас познакомили друзья в Индии. Сикхизм говорит, что надо жить полной жизнью, в браке. Мой муж занимается традиционным сикхским фехтовальным искусством гатка. Это такой танец с саблями. Он всю жизнь изучает Гурбани, наше священное писание, а его отец — главный управляющий гурудвары «Бангла Сахиб», одного из центральных сикхских храмов Дели.

Муж уже шесть месяцев как переехал в Россию, потому что меня слишком многое здесь держит, а его практически ничего не держало там. Бог ведь не только в Панджабе и Амритсаре. К тому же я поняла, что к окончательному переезду в Индию пока не готова. Сейчас я учусь на направлении «графический дизайн», в будущем хочу стать иллюстратором детских книг. Только за последний год я смогла наконец-то привыкнуть жить в Москве. Теперь я люблю Россию и Путина!

На службу я прихожу почти каждое воскресенье. Для меня очень важно быть связанным с общиной. Я англичанин и вырос в Лондоне, где в какой-то момент занялся кундалини-йогой у очень известного в мире гуру Харбхаджана Сингха, которого на Западе больше знают как Йоги Бхаджана. Он принадлежит к сикхской традиции, хотя моё увлечение Индией началось ещё до сикхизма. Мой прадед работал в колониальной администрации, а в детстве мы всей семьёй ходили в индийский ресторан в Southall в Англии. После нескольких лет занятий кундалини я понял, что знаю все сикхские мантры, и почувствовал, что стал связан с сикхизмом. Получилось так, что без какого-то специального осознания я сам по себе стал сикхом.

Каждый день я совершаю практики: читаю молитвы пять раз с утра и два раза вечером. Я не могу сказать, что я полноценный член общины — хальсы, но это то, к чему я стремлюсь. Для меня лично сикхизм заключается в четырёх основных принципах: вере в Бога; гхихпати, домохозяйстве, которое я веду правильным образом; добродетельной жизни и медитации.

В Россию я переехал недавно: мне предложили хорошую работу в частной школе, где я преподаю английский. На самом деле я ждал предложения из нескольких мест. Больше всего, например, хотел поехать в Токио, но фактически мне было всё равно куда. Ещё предлагали поехать в Киев, но я подумал, что сейчас это не очень удачная идея, и выбрал Москву.

Здесь все на меня реагируют вполне нормально, я даже был удивлён. В Москве полиция ни разу даже не останавливала, хотя до этого меня предупреждали, что могут быть проблемы. Может, всё потому, что у меня светлая кожа и я выгляжу как европеец. Была, правда, неприятная история, когда меня забрали в участок, но не в Москве, а на Кавказе, когда я поехал посмотреть на Эльбрус. У меня неправильно была оформлена регистрация. Спасибо компании, где я работаю: они позвонили в полицию, и меня почти сразу отпустили.

Вообще, в Москве — для меня это большой сюрприз — про сикхизм знают. Например, я как-то обедал на лавочке около метро «Кунцевская». Рядом сидела типичная русская бабуля. Вдруг она протягивает мне руку, в которой пакет молока, и говорит: «Я знаю: ты этот, сингх!»

Я наполовину русская, наполовину индианка. Мой папа — сикх. Родилась в Москве, а в школу родители меня записали в Индии. Там было немного сложно, приходилось жить с родственниками, поэтому через несколько лет я вернулась в Москву.

Здесь я ходила в обычную русскую школу. Вначале было очень сложно: я ведь совсем не говорила по-русски, а только на хинди и панджаби. Но у нас был очень хороший класс, и ребята меня поддерживали. Никаких конфликтов не было.

На службу стараюсь приходить каждые выходные. Хотя я хожу и в православную церковь, в гурудваре мне как-то спокойнее, здесь все какие-то менее напряжённые.

Когда встречаю в Москве кого-то из Индии, начинаю говорить по-русски, а потом вдруг вставляю какое-нибудь слово на хинди. Меня спрашивают, откуда я его знаю, а потом сразу признают за свою. Да и лично я чувствую себя больше индианкой, чем русской.

Манмохан Сингх: Мы приходим в гурудвару вместе каждые выходные, в субботу или воскресенье. Я сам родом из Амритсара, а жена — из Найнитала. Мы приехали сюда 13 или 14 лет назад. Сначала я был вместе с братом, он себя в России начал называть Сашей. Мы возили из Турции одежду, но через четыре года прогорели. Я вернулся к своей профессии врача. Теперь у нас с женой частная практика.

Десять лет назад я оформлял прописку в Калуге, и мне пришлось побриться. С тюрбаном и бородой, которую я никогда до этого не стриг, получить документы было слишком сложно.

Сукхвиндер Коур: Это была ужасная, непоправимая ошибка. Теперь уже те волосы назад не отрастить.

Манмохан Сингх: Хоть я и верующий, но сикх я лишь на 50 %. Но для меня очень важна традиция. Другие люди реагируют по-разному: плохие и хорошие люди ведь есть везде, в каждой стране. Бывают и хитрые, особенно чиновники, которые работают в паспортном столе. Теперь мы с ними, слава богу, общаемся меньше. У нас с женой российское гражданство. Я получил паспорт в 2005-м, а она — два года назад. Хотя вообще русские — добрые люди. Нам помогали люди, от которых мы этого совершенно не ожидали.