Следователь полиции Следователь полиции из Петербурга рассказал The Village о росте семейных преступлений и о том, как Uber повлиял на криминальный мир

По данным Росстата, только за девять месяцев этого года на территории страны зарегистрировали более двух миллионов преступлений. Их совершили 899,2 тысячи человек, что на 5,8 % больше показателя за аналогичный период 2014 года.

Как устроена работа тех, кто сталкивается с этим миром в повседневном режиме? Простой следователь полиции из Петербурга анонимно рассказал The Village, как меняются преступники, преступления и те, кто их расследует.

Про плановую экономику преступлений

Я следователь отдела полиции по одному из городских районов, заканчивал СПбУ МВД, тружусь в органах 13 лет. Могу сказать, что за рассказом вы обратились вовремя: общая картина, как мне кажется, плохо отражается в новостях, хотя этот год для полиции (думаю, не только в Петербурге, но и в других больших городах) был довольно особенный. Во-первых, повысились требования к следователям полиции, повысились требования по раскрываемости преступлений. Во-вторых, от следователей стали требовать большей универсальности: долгое время сотрудникам предлагалась основная специализация (например, он занимался главным образом кражами, или только убийствами, или только бытовыми убийствами), теперь поступила установка развивать навыки расследований многохарактерных преступлений. Звучит протокольно. Но на самом деле это довольно серьёзная перемена, которая, учитывая также то, что сверху требуют ускориться, на многое влияет.

Конец года, как и везде, — самое трудное время. Висит много дел, и, конечно, приходится изворачиваться, чтобы соответствовать нормам. Вообще, система норм или «палок», хотя и не поощряется, но остаётся и прогрессирует. При этом практически не учитываются коэффициенты, что во многих странах уже давно стало обычной практикой. В этом случае одни типы преступлений важнее для показателей подразделений, чем другие, а их классификация довольно сложная. У одного типа убийств один коэффициент, у второго — совсем другой. Разрабатывают эти коэффициенты специалисты, которые анализируют общий уровень преступлений, их динамику и опасность для общества.

Про типы преступлений

У нас, конечно, тоже есть ранги преступлений с разными степенями ответственности и поощрений сотрудника, но система всё равно топорная. Скажем, раскрыть убийство, конечно, важнее, чем крупную кражу, а крупную кражу — важнее, чем мелкую. Но множество деталей не учитывается. Например, в Калининском районе два года работала банда форточников: совсем молодые люди искали открытые форточки на вторых этажах, отслеживали быт хозяев, их распорядок, потом с помощью раскладной лестницы без единого звука через форточку с помощью специальной конструкции открывали окно, выносили деньги, ценности. Кражи часто были мелкие, но их было много. Организаторов нашли, почти всех участников группы тоже. При правильном коэффициенте это было бы серьёзное, весомое раскрытие: организованные группы опаснее для общества, чем одиночки. Но в результате мелкие кражи засчитали как много мелких распределённых по времени преступлений. Следователю в таких условиях выгоднее не искать инициаторов и ликвидировать организованное ядро в целом, а набирать очки за счёт мелких раскрытий. Дело всё равно сделано, но при правильной мотивации могло бы завершиться быстрее.

Или другая ситуация, связанная уже с тяжкими преступлениями. Скажем, пьяная жена убивает мужа кухонным ножом. И одновременно где-то в другом месте пьяный муж убивает жену из пистолета. С точки зрения «системы палок» это одинаковые по значимости раскрытия преступления — хотя в одном случае холодное оружие, а во втором огнестрел. И криминалисты, конечно, объяснят, что единичный бытовой огнестрел опаснее для всего общества, чем бытовая поножовщина. Чаще всего там, где присутствует применение огнестрельного оружия, есть и цепочка других преступлений. Это очевидно, но нормы такого не учитывают.

Примеров очень много, можно просто заглянуть в криминальную хронику, которая каждый день публикуется. Из последнего был, например, такой случай. Молодая семья, в браке полгода, он — менеджер-консультант в салоне люксовых автомобилей, она — работает в салоне красоты. Взяли ипотеку, купили двухкомнатную квартиру в новостройке, вполне благополучные. Квартира, что характерно, оформлена на мужа: ему помог в оформлении кредита работодатель. В какой-то момент его увольняют за банальное и совершенно неожиданное воровство: работал человек, работал, никаких к нему семь лет претензий не было, а тут взял и вынес из салона две автомагнитолы, которые предусмотрительно списал как неисправные. Зачем ему две автомагнитолы? Он их даже продавать не стал, просто положил аккуратно дома на шкаф. Уволили, но ипотеку надо оплачивать, жена с ней сама не справляется. Атмосфера в семье накаляется, на мужика даже заявление в полицию не писали, но он ничего не предпринимает, лежит дома на диване. Через три месяца просрочки звонят коллекторы. Жена в панике, соседи потом уже сообщали о частых ссорах. Всё заканчивается фантасмагорией: жена частями снимает 50 тысяч рублей с кредитной карты и заказывает на эти деньги мужа дворнику-узбеку. Тот, ранее ни в каких преступлениях не замеченный, тишайший человек, предлагает мужику посмотреть, как затопило подвал, там его вырубает арматурой, а затем душит. Жена потом, уже на стадии следствия, сообщает, что собиралась так решить вопрос с квартирой. Логики никакой, мотивы безумные, у всех участников — чисто импульсивные действия и, что самое страшное, совершенно нормальная психика. И это нельзя назвать необычным случаем, из ряда вон выходящим.

Почему я так часто привожу примеры с семьями? По ощущениям, 2015 год — это, с точки зрения следователей, год семьи. Самые странные, безумные и страшные преступления, с которыми мы сталкивались, были связаны именно с семейными разборками. Жёны, мужья, отцы, дети, тёщи — все себя проявили самым удивительным и непредсказуемым образом.

Про лёгкие и сложные дела

В результате под конец года все бросают сложные дела и начинают вытягивать лёгкие, которые случились в последние месяцы. При этом чистосердечные признания не очень котируются, начальство понимает, что это везение, такой бонус, который не очень высоко ценится. Лёгкие — это все те дела, в которых уже на стадии предварительного следствия есть прозрачные мотивы и очевидный преступник. По статистике, общая доля таких дел — около 45 %. Довольно много, и это, как ни парадоксально, плохо. Даже неопытный следователь знает, что высокая доля прозрачных преступлений означает высокую криминогенность общества: проще говоря, любителей в мире преступления становится столько же, сколько профессионалов. Профессионалы умнее, их сложнее поймать, но любитель — это как вирус, с каждым новым преступлением их становится всё больше. 

Про готовность преступников к разоблачению

Чем плоха и чем хороша внедряемая универсальность следователей. Плоха тем, что теперь приходится переключаться между совершенно разными мирами, сбивается система координат. Утром ты занимаешься ограбленной квартирой, наполненной антиквариатом, а вечером идёшь в страшную коммуналку опрашивать свидетелей убийства. Стало сложнее концентрироваться.

Но есть и плюсы — чисто профессиональные. Начинаешь лучше понимать механизмы разных преступлений, лучше разбираться в психологии преступника. Есть теория, что психология вора и психология убийцы очень схожи. Звучит странно, но, чтобы её подтвердить, нужно активно работать и с теми и с другими. В какой-то момент понимаешь, что так и есть. Ключевая фраза при допросах: «Я заслуживаю лучшего». Люди прорываются к лучшему через преступления, сознательно играя в рулетку. В последнее время я всё реже встречаю преступников, которые были бы шокированы разоблачением. Большинство из тех, кто совершал преступления не импульсивно, а сознательно, к разоблачению более или менее готовы, знают, на что идут, готовы рисковать.

Про преступления мигрантов

Мигрантов больше и преступлений, совершённых мигрантами, соответственно, больше, это обычная статистика. Если говорить о повседневной работе, то мигрантские преступления относятся к самым лёгким. Если это импульсивные преступления, то чаще всего остаётся много следов, а если преступление организованное, то чаще всего довольно наивно. Мигранты — это не про «я заслуживаю лучшего», а про то, как «выжить, накопить денег и уехать». В этом смысле в большинстве случаев понятно, где нужно искать: мало кто из преступников-мигрантов пробует сесть на дно, обычно сразу же начинают судорожно пытаться вернуться на родину. Ещё одна особенность в том, что в этой среде высока доля чистосердечных признаний. Люди совершают преступления, а потом раскаиваются. По моим ощущениям, это раскаяние от страха — вообще, они очень боятся и больше всего боятся, что о преступлении узнает семья на родине.

Много краж или случайных убийств случаются из-за свадеб. Известно, что многие ребята из Средней Азии приезжают зарабатывать на свадьбу — свою или детей. Это сверхцель, но жизнь сложная штука, работодатели обманывают, стройки закрываются и так далее. В результате, одурманенные такой сверхцелью, они и совершают преступления. Человек копит деньги на, возможно, самый счастливый момент в своей жизни, а потом, стремясь к счастью, сам же своими руками это счастье и убивает. Опять же это очень удобная особенность для расследований. Если понять, из какого коллектива потенциальный преступник, легко его быстро вычислить: когда известно, что у человека планируется свадьба и до неё осталось несколько месяцев, подозреваемый быстро вырисовывается.

Ещё одна интересная особенность, связанная с этой темой: долгое время большая доля преступлений была связана с мигрантами-водителями. В Петербурге, как и во многих других российских городах, на раздолбанных «Жигулях» и водителях из Средней Азии держался и во многом продолжает держаться рынок бюджетного частного извоза. Понятно, что, когда возникает такой постоянный и активный контакт на уровне услуги между человеком без денег и человеком с деньгами, возникает множество поводов для преступлений. Тем более клиент такси — человек расслабленный, обычно вечерний или ночной, часто нетрезвый и с заготовленными деньгами. Чаще всего в таких делах фигурируют именно кражи, разбой, иногда разбой и избиения. И вот в последние два года число таких автомобильных преступлений стало заметно снижаться. Во-первых, мигрантов стали привлекать дешёвые таксомоторные службы и у них появилось больше возможностей для легального заработка. Во-вторых, всякие «Таксовичкофы» и модные сервисы типа Uber явно повлияли на рынок — частным извозом, когда машину ловят прямо на улице, стали пользоваться меньше.

Про коррупцию и преступников среди своих

Прямо скажем, работа следователя в полиции от коррупции довольно далека. Мы же работаем не одни и приезжаем на место преступления не первыми: чтобы явно замести следы, нужно договариваться с разными людьми по цепочке. А так, мне кажется, давно уже никто не делает. Вопросы легче решать на других уровнях. При этом разные неприятные случаи, конечно, бывали. Приходилось и своих расследовать. Но связано это обычно не с коррупцией, а именно что с криминалом — воровством, убийствами. Профессионалы же видят, как всё работает, понимают специфику расследования и пытаются всех обхитрить. Чаще всего не везёт.

Например, недавно мы взяли старшего лейтенанта: заказное убийство, мошенничество и незаконный оборот наркотиков. Три года назад он узнал о том, что гражданка, которая жила в трёхкомнатной квартире в Приморском районе, скончалась, а её сын-наследник отбывает наказание за торговлю наркотиками. Когда в 2014 году сын освободился, лейтенант нашёл какого-то наркомана и предложил ему за 300 тысяч рублей убрать «конкурента». Убить его хотели с помощью смеси героина и метадона. Метадон и 1,2 тысячи рублей для покупки героина лейтенант передал наркоману в своём кабинете. Но последний испугался, сообщил нам. В результате пришлось пойти на инсценировку: потерпевший был доставлен в больницу якобы в результате передозировки наркотиков. Затем в указанный отдел полиции была направлена телефонограмма о наступлении его смерти, и тогда же лейтенант получил от «наёмного убийцы» ключи от квартиры потерпевшего. Деньги за убийство он пообещал отдать ему в ближайшее же время, но тут как раз и был задержан.

Самое поразительное в этой истории даже не сама схема, а то, что парень считал, что квартира станет его только потому, что он получит от неё ключи: ведь никаких других хозяев на видимом горизонте нет. Такой вот у полицейского был уровень правового сознания.