Об устройстве российской коррупции

Больше всего пилят на распределении бюджетных средств, государственных контрактах, управлении госимуществом, распределении природных ресурсов. Средства выводят через банковскую систему (сейчас её ломают, о чём мы давно просили). Окончательно легализуют деньги на Западе — в недвижимости, счетах, зарубежных ценных бумагах.

Есть известные чиновники и депутаты, которые помогают мне в расследованиях. Но их имена я, конечно, не назову, чтобы не выдавать источники. Всего в правительстве я лично знаю трёх «некоммерческих» министров. Сколько всего знаю министров? (Смеётся.) Что сказал, то сказал. А чистых губернаторов я знаю двух.

Вообще число карьерных чиновников, которые не втянуты в коррупцию, по нашим оценкам, увеличилось до 40 %. 30 % втянуты, а ещё 30 % созерцают происходящее и пока не выбрали сторону.

Отъявленные коррупционеры держатся на своих постах долго по ряду причин. Например, в случае Александра Ткачёва работает система элитной поддержки. Он грамотно балансирует интересы других групп. Назвать самого отъявленного коррупционера из высших чиновников я не могу. Даже при наличии у меня определённых материалов я всё равно не могу понять, кто из них чисто «коммерческий», а кто хотя бы чуть-чуть думает о благе государства.

Сечин — песня не про то. Он готов на Владимира Владимировича и без денег работать. Нереальную зарплату не он себе выпрашивает, ему столько положили. Если бы завтра у него зарплату отобрали, он бы всё равно продолжил работать в этой стратегической отрасли. Поскольку у нас нет понятия репутация, на личный имидж ему плевать.

Самые вопиющие случаи нерасследованной коррупции — это история с поставками томографов. Из не самых публичных — история с «Мастер-банком». Там не расследуют, какая спецслужба крышевала банк всё это время.

Чиновников сажают не только в тех случаях, когда они становятся неугодными. Я знаю, как избавляются от людей лояльных и встроенных в систему, в том числе губернаторов, хотя они показывают хорошие показатели по выборам. Недавно была отставка губернатора — не помню, какого — за недоверие. У него просто выявили конфликт интересов. Или вот Сердюков попал, потому что накал в армии уже был огромный. Измена дочке Зубкова стала последней каплей — как убийство Франца Фердинанда.

Процент законов, которые принимают под влиянием тех или иных групп, — значительный. Сейчас фармкомпании лоббируют закон о закупках лекарственных средств на три года. Также лоббируется закон о промышленной политике. По той же схеме, что была с нанотехнологиями: хотят распилить миллиарды, которые выделят на поддержку российской промышленности. При этом коррупционеры не ищут себе никаких оправданий, потому что вообще не считают себя коррупционерами. Они уверены, что ведут бизнес.

Последняя новинка в коррупционной среде — это снижение нормы отката. За последние два года в одних сферах она уменьшилась с 60 до 30 %, в других — с 40 до 10 %. На это была дана команда из администрации президента — снизить так называемые «менеджерские проценты». Об этом даже публично говорят в ряде министерств и ведомств.

Последняя новинка в коррупционной среде — это снижение нормы отката. За последние два года в одних сферах она уменьшилась с 60 до 30 %, в других — с 40 до 10 %

 

Об истории российской коррупции

В начале 1990-х западные советники правительства младореформаторов предложили создать модель новой России — с 11 финансово-хозяйственными группами, которые фактически управляют всеми ресурсами страны. Постепенно они должны были создать политическое пространство и конкуренцию на нём. Это бы превратило Россию в цветущую страну. При этом решили, что, когда новые экономические реалии сталкиваются со старыми нормами, возникновение коррупции нормально. Она даже сыграет положительную роль как смазка экономики переходного периода.

Однако новой идеологией России стало личное обогащение любым путём. Понятия репутации и морали ушли. Это доказывают и социологические исследования. В 1990-х девочки хотели стать валютными проститутками, а мальчики — рэкетирами и бандитами. Через десять лет парни уже хотели быть налоговыми полицейскими, таможенниками, сотрудниками правоохранительных органов и спецслужб.

Результатом стало возникновение мифа, что наше государство держится на коррупции, что это её системообразующий элемент. Эту легенду активно внедряют бизнес-структуры и чиновники, которые навязывают такую логику: если коррупцию невозможно победить, ею нужно управлять. На самом деле, коррупция — это бизнес, построенный с целью получения ренты с бюджетного процесса, легального предпринимательства и граждан. Средства производства для коррупции — это избыточные функции государства. У нас, по оценкам Торгово-промышленной палаты и правительства, 1 800 избыточных функций. А в Сингапуре у государства всего 500 функций.

 

 

О том, где нет коррупции

Есть корпорация «Росатом», где Кириенко с самого начала строит антикоррупционную систему. В России она сейчас наиболее эффективная. Есть костромской губернатор Ситников. Сам местный, не ворует и тем самым стимулирует других, хотя там самые низкие зарплаты по стране. Почему минимальная коррупция в Белоруссии? Заместитель председателя КГБ объяснил, что у них профилактики. Они отслеживают доходы и расходы практически всех чиновников. Как только кто-то начинает зарываться, ему объясняют, чем это может закончиться.

 

О том, почему Путин не победил коррупцию

Почему Путин до сих пор не победил коррупцию, ведь его первое послание в 2001 году было полностью пронизано антикоррупционной тематикой? Он не смог изменить систему. В той ситуации это могло вообще привести к развалу. У нас была огромная самостоятельность регионов. Коррупция, вливания бюджетных средств, их распилы стали формой поддержки лояльности и стабильности. В какой-то момент наступил перебор. Где-то к 2008 году Путину с Медведевым стало понятно, что пора принимать определённые шаги. Они поняли, что угроза возникает именно для них и для страны в целом.

 

 

О том, почему нельзя всех посадить

Посадить всех в тюрьму — это просто подстригание газона. В Багратионовске ФСБ поставила камеры и зафиксировала, как вся смена берёт взятки. Всех арестовали. Пришли новые люди — через полтора года их тоже арестовали. Так что сначала надо поставить условия, а потом уже сажать. В 1942 году Рузвельт дал возможность легализовать доходы, а потом ввёл жёсткое наказание за налоговые преступления.

Кроме того, если Путин всех посадит, возникнет внутриэлитный конфликт. Люди не будут безучастно наблюдать, как у них отнимают активы. Они пустят в ход свои частные армии или быстренько выберут президентом Навального. Народ будет счастлив: антикоррупционная история победила! Только коррупция от этого не исчезнет.

Поэтому нужно не сажать в тюрьму или увольнять, а убирать условия, которые формируют коррупцию. Такая работа ведётся в рамках Открытого правительства — достаточно напряжённо, жёстко.

Сейчас условия такие, что чиновники ничего не боятся. Им же много не дают. Ну дадут четыре года, два отсидел, вышел по УДО и продолжил тратить свои миллиарды. Причём отсидел по люксу. У нас одного заместителя губернатора с Дальнего Востока посадили, а через две недели увидели, как он на своём «лексусе» ездит зубы лечить в дорогую клинику.

Посадить всех в тюрьму — это просто подстригание газона. Сначала надо поставить условия,
а потом уже сажать

 

О загранице, которая нам не поможет

Даже большие западные компании, которые говорят, что они за чистоту и всё такое, платят всё, что нужно, через наши юридические фирмы и решают все коррупционные вопросы. Это просто бизнес-стратегия такая. IKEA, которая говорит о себе как об одной из самых некоррумпированных компаний в мире, захватила земли сельхозназначения в Подмосковье и стала строить там торговый комплекс. Когда к ним пришли с жалобой, они сказали, что коррупционеры вымогают у них деньги. То же самое было с IBM, когда они поставляли компьютеры в Пенсионный фонд.

Запад никогда не будет бороться с нашей коррупцией. Они заинтересованы во вливании российских средств в их экономику. Американцы после 2008 года говорили мне, что квартиры свыше миллиона долларов на Манхэттене скупают русскоязычные таксисты. Они показывают справку, что родственники из России прислали им деньги. Я говорю: это же отмывание денег, воспрепятствуйте. А американцы отвечают: ты хочешь, чтобы у нас вообще рынок недвижимости провалился? Если покупают элитное жильё, то поддерживается и весь эконом- и бизнес-класс.

 

 

О том, как бороться с коррупцией

Есть два взгляда на то, как бороться с коррупцией: либо реформами сверху, либо революцией. Последний путь, на мой взгляд, — ошибочный. В последнее время почти все режимы, которые устанавливаются в результате революций, — коррумпированные. Как пример — Ближний Восток. На Украине вообще за ресурсы боролись две коррумпированные группы. Сначала Янукович отнимал у олигархов, а они бегали, искали, где найти защиту. Нашли на Западе, в результате придумали многоходовку и разыгрывали свои интересы.

Тем не менее социальное недовольство в России накапливается. Оно может привести к взрыву. К революции идёт серьёзная подготовка. Многие работают на неё из лучших побуждений. Но если социальный взрыв будет, то при поддержке Запада. Почему был удар по Украине? В том числе потому, что там делали движки для наших «Тополей», которые мы стали всем показывать.

Я не хочу, чтобы революция произошла у нас. Сегодня существует группа гастарбайтеров миллионов в десять, которые могут внести такой хаос — только дай команду. Всякие Тахриры покажутся детским лепетом. Выбор у нас невелик. Кто-то с деньгами, может, успеет улететь. Но большинству придётся браться за оружие и отстаивать свои дома. Мы все в одной лодке. Я приведу один пример — историю с двумя самолётами, которые летели в Сочи и Волгоград в 2004 году. Террористки-смертницы договорились миновать досмотр за 1 500 рублей. Без разницы, эконом-, бизнес- или первый класс — все на том свете.

Я не знаю, сколько у нас осталось времени до взрыва. Оно ещё есть, надо успеть что-то сделать. Но если мы не успеем, моя совесть будет чиста: я сделал всё, что мог. Борьба с коррупцией, особенно низовой, запущена. Пример — система одного окна. Раньше все бегали, думали, кому бы дать денег, чтобы получить паспорт. Сейчас просто выходишь в интернет, всё заказываешь — и получаешь паспорт. С Ленинградки убрали гаишников, чьей задачей было просто собирать деньги. Теперь есть камеры, штрафы поступают в бюджет, нет коррупции и есть саморегуляция движения.

А вот с такими секторами, как распределение бюджетных средств, управление имуществом, природные ресурсы, проблема сложнее. Вокруг этих секторов сформированы целые элитные группы. Сегодня все говорят, что это люди, близкие президенту. Представим, что было бы наоборот. Тогда бы они просто воевали друг с другом. Помните конфликт вокруг группы «Мост» в конце 1990-х, когда в центре Москвы по сути сошлись две спецслужбы? Я сам в нём участвовал, и это было вообще не прикольно.

Почему был удар по Украине? В том числе потому, что там делали движки для наших «Тополей», которые мы стали всем показывать

Проблемы в коррупционной системе только нарастают. Чем больше выделяют денег на интересы граждан, тем больше их расхищают, а проблемы не решают. Снижается управляемость. Вот история с больницами в Москве. Знаменитый документ с сайта «Русмедсервис»: там главное — это «подготовка обращения в департамент городского имущества города Москвы об отказе от оперативного управления». То есть из центра убирают родильные дома и больницы, освобождают дорогое место для строительства. При этом за Третьим кольцом строят новые медучреждения, на что берут бюджетные деньги. То есть ты гребёшь с двух концов — там ты продаёшь землю, а здесь получаешь откат от строительства. Тема? Тема!

Или вот децентрализовали систему здравоохранения, и Минздрав теперь никак не может повлиять на политику регионов. Там большую часть рынка лекарств захватила компания «Р-Фарм». Видимо, потому что за ней стоит бывшее руководство Минздрава. Эта история была заложена в самой реформе: каждый регион ведь тщательно не проверишь.

Теперь ещё хотят принять закон о закупке фармобеспечения на три года. Но это глупость же какая-то. Какие-то препараты выходят из употребления, меняется клиническая картина. Это бизнес-тема или нет? Нам говорят: нет, это поддержка наших фармпроизводителей. Бред полный, а федеральный центр ничего не может сделать. Когда выстраивается вертикаль, кто-то её ломает. Руководство страны прекрасно понимает, ради чего. Но если оно начнёт с этим бороться, то втянет в конфликт огромное количество людей. А ситуация в правоохранительной системе, мягко говоря, не самая здоровая.

 

 

О 20-й статье Конвенции ООН против коррупции

Сам факт ратификации 20-й статьи ООН против коррупции не панацея. Она работала только в революционных ситуациях — когда арестовывали деньги Фухимори, Каддафи, в Египте, Афганистане и Ираке. В цивилизованных странах сажают за налоговые преступления, а по статье 20-й — нет.

В 2009 году Дмитрий Анатольевич попросил правоохранительные органы подготовить свою точку зрения по поводу ратификации статьи 20-й. Все поддержали. Дальше мы стали обсуждать, как это сделать. Раздела «коррупционные преступления» в нынешнем УК нет. Есть должностные преступления. Но к ним незаконное обогащение не пришьёшь. Значит, незаконное обогащение надо добавлять в общий раздел. Но тогда под эту статью попадут не только чиновники. А вы понимаете, к чему это приведёт в государстве с коррумпированной правоохранительной системой. В кешевой стране они смогут под эту статью подвести меня, вас, кого угодно. И будут просто отнимать деньги.

Более того. Представьте, мы заводим уголовное дело о незаконном обогащении и отправляем его, например, в лондонский суд. Человек приходит туда и говорит: «Вы кому верите: мне, борцу с коррупцией, или коррумпированным российским правоохранительным органам и суду?» Так, кстати, поступил Ашот Егиазарян. Пообещал американскому суду рассказать всё о российской коррупции. А Госдепу откуда знать, кто он такой на самом деле. В итоге его сразу засунули в программу защиты свидетелей и дали вид на жительство. Елена Батурина на одной из первых пресс-конференций за границей тоже жаловалась, что она жертва коррупции.

Чиновники ведь тоже не идиоты, у них есть юристы. Человек, всю жизнь на государственной службе, вдруг декларирует два-три миллиона долларов. Откуда? Он говорит: «Марки продал. Остались мне в наследство, вот выставил их на сайт стоимостью миллион. Вот денежный перевод: аноним купил марки, вот я их ему отправил. Налоги я заплатил. Какие ко мне претензии?» Следователи признаются, что, чтобы доказать, что это незаконное обогащение, надо влезть к чиновнику в мысли.

Уже понятно, что введение статьи о незаконном обогащении — это только половина дела. На чиновниках-то ничего нет, всё на жёнах и тёщах

 

О том, как и когда победят коррупцию в России

В феврале президент дал поручение выработать модель того, что делать, если есть разница между декларируемыми доходами и расходами. Кроме того, идёт реформа Уголовного кодекса, её курирует Михаил Барщевский. Нынешний УК уже не трогают, чтобы не усложнять, а в новом появится антикоррупционный раздел. К сожалению, реформа идёт медленно. Но я уверен, что 100 тысяч подписей подстегнут к её ускорению.

Уже понятно, что введение статьи о незаконном обогащении — это только половина дела. На чиновниках-то ничего нет, всё на жёнах и тёщах. Поэтому нужно в Гражданский кодекс вводить понятие «конечного бенефициара» — человека, который реально пользуется имуществом.

Кроме того, мы планируем ужесточить наказание за коррупцию. Если не вернул деньги — от 10 до 20 лет реального срока, без амнистии и УДО. Если возместил ущерб — пожалуйста, выходи. Вот бизнесмен Фетисов сидит уже девять месяцев. Его даже не допрашивают. Он говорит: давайте я возмещу 13 миллиардов и выйду? Что, стране 13 миллиардов не нужны? Или для неё очень полезно, что человек девять месяцев сидит? Да если отдал 13 миллиардов — свободен! Я бы с удовольствием посадил Васильеву и сказал ей: бабки возвращай, а потом езжай, куда хочешь. Наверняка у тебя остались в загашнике. Или продай там пару украшений или пару комнат в квартире — и вали!

 

О том, что мешает

Люди всегда хотят крови. Иван Грозный регулярно вешал бояр на своих воротах, чтобы показать, что власть с плохими боярами разбирается. Сейчас надо делать реформы публичными, показывать гражданам, что что-то делается. С паспортами же сделали. В рамках Открытого правительства создали комитет, который пересматривает госзакупки в размере больше 10 миллиардов рублей. Людям покажут по телевизору новость, и они поймут: ни фига себе, 6 миллиардов взяли и вернули. А если хотите знать моё мнение, достаточно всего-навсего Васильеву посадить — и тогда можно будет спокойно проводить антикоррупционные реформы.

 

 

Иллюстрации: Маша Шишова