Пожарный Пожарный анонимно рассказал The Village о частых вызовах, рабочем графике, борьбе со страхом и о том, как пережить взрыв

О том, как становятся пожарными 

Я стал курсантом Ленинградского пожарно-технического училища в 1975 году, сразу после окончания школы. Привлекала романтика — спасать людей. Профессии «спасатель» тогда ещё не существовало. Их нынешний функционал — спасение людей, вскрытие дверей, извлечение животных из рек и шахт — выполняли пожарные. То оборудование, которое у нас было тогда, и нынешнее — это небо и земля. И не только оборудование. Я начинал работать в части, где даже кроватей у солдат срочной службы в карауле не было. Мы сами колотили нары. Бельё не выдавали — спали под шинелями. В 1978 году я приехал с тушения шинного завода чёрный, как смоль, только зубы белые. А помыться негде! Из крана только холодная вода. Топить приходилось углём, вода в цистернах замерзала, крысы бегали. Ужас! А сейчас в нашей части всё как дома. Пожалуйста, вот кровать, вот бельё, тепло.

В 2001 году пожарная охрана вошла в состав МЧС. Мы стали выезжать на вызовы вместе со спасателями. Появилась конкуренция: кто круче, сильнее, умелее? Конечно, на месте ЧС разборок, кто куда бежит, не было. Но вне работы они всё время друг друга подначивали, кто чего не умеет. Спасатели-то ездили на аварийно-спасательных автомобилях, для тушения пожаров не подходящих. Зато у них были домкраты, зажимы, кусачки, бензорезы, бензопилы. Они прекрасно знали альпинистскую подготовку, как вскрывать двери, разбирать завалы. Пожарные тоже всё это знали, но не так глубоко и не так часто применяли на практике. Все учились друг у друга. Сейчас различия уже почти стёрты, поэтому государство планирует окончательно объединить две профессии в одну. Это необходимо, потому что по закону спасателям нельзя делать то, что положено пожарным, и наоборот. Но если человек попал в беду, никакие законы не могут остановить людей, которые первыми прибыли на помощь.

Если объединят, это будет по американскому образцу. У них парамедики — и пожарные, и спасатели, и первую помощь оказывают. У нас, правда, уже то же самое. Мы изучаем, как остановить кровь, как делать искусственное дыхание. Даже есть манекены, на которых мы тренируемся принимать роды в различных условиях. 

В 2001 году пожарная охрана вошла в состав МЧС. Мы стали выезжать на вызовы вместе со спасателями. Появилась конкуренция: кто круче, сильнее, умелее? 

О требованиях к профессии

Раньше основное требование было — хорошая физическая подготовка. Ещё надо было отслужить в армии и не иметь судимости. Профподготовка была на местах. Где руководитель сильнее, там специалисты лучше готовы. Но задачи выполнялись везде. Не припомню такого, чтобы кого-то не спасли из-за неподготовленности пожарных.

Сейчас требования гораздо жёстче. Помимо физической подготовки, теперь есть и психологическая. Человек может быть хорошим спасателем, а кровь увидит — и сознание теряет. Такой не сможет работать. Поэтому наша служба психологов проводит жёсткое тестирование. Если человек его не проходит, мы его не берём. 

Но даже если взяли на работу, это ещё не гарантия спокойной жизни. Раз в квартал все сотрудники сдают зачёты по физической, психологической, тактической и теоретической подготовке. Не сдал — через месяц на пересдачу. Не сдал второй раз — увольнение. На моём веку один человек не мог подтянуться на перекладине, хотя физически был готов очень прилично. Он мог под мышки взять двух здоровенных мужиков и вытащить. А подтянуться не мог из-за того, что весил больше 100 килограммов. Чтобы остаться здесь работать, он похудел за месяц на 20 килограммов. Сдал зачёт, продолжает работать.

Психологическая подготовка — это прежде всего теплодымокамера. Были случаи, когда не самые опытные люди срывали с себя маски при выполнении упражнений. Например, узкий лаз: надо при повышенной температуре пролезть в одежде и аппарате, с кучей всякого снаряжения, в условиях ограниченной видимости через замкнутое пространство. Некоторые не выдерживают, срывают маску, впадают в панику. Тут же включается аварийное обеспечение, удаляется дым, подходит звено на помощь и выводит испытуемого на свежий воздух. Если такое повторяется, с человеком расстаёмся. Нельзя, чтобы пожарный шёл спасать людей, а другие думали, как спасать его самого.

Пожарные сами придумывают, как усложнить подготовку. Строят короба, делают макеты нестандартного оконного проёма, чтобы опору было сложно найти. Пожарный же в маске дыхательного аппарата оглядеться не может. Ещё насыпают песок в рукава, чтобы тяжелее было тащить. 

Спасатели бывают разных классов — международного, первого, второго, третьего и просто спасатели. У международника гораздо больше опыта, чем у простого спасателя. Чтобы получить звание, нужно отработать определённое количество часов на чрезвычайных ситуациях и сдать зачёты.  

Психологическая подготовка — это прежде всего теплодымокамера.
Через неё проходят далеко не все

О подготовке

Раньше многие считали, что пожарные спят 24 часа в сутки. Я бы с удовольствием, но этого никогда не происходит. Пожарные работают сутки через четверо. Когда дежурят, они постоянно заняты. С утра до обеда — занятия: альп-подготовка, пожарная, тактическая, физическая подготовка. После обеда — отдых и самоподготовка, отработка нормативов. Только к вечеру появляется чуть-чуть времени, чтобы посмотреть телевизор.

Часто у нас бывают занятия на местности. Мы должны знать город, все улицы, переулки, проезды, тоннели, как проехать к тому или иному дому, где установить лестницу, где в доме отключается свет, где пожарные гидранты, в каком они состоянии. При любом выезде сразу возникает масса вопросов: где кратчайший путь? Где можно срезать? Где можно нарушить, не создавая аварийную ситуацию?

Стометровый коленчатый подъёмник (инструмент для проведения спасательных работ) не везде можно установить. Однажды из-за этого произошёл несчастный случай. Нужно было установить подъёмник для спасения людей из горящей квартиры, а припаркованный транспорт у домов и маленькие заборчики, которые огораживают газоны, мешали. В итоге одну лапу подъёмника установили на этот заборчик. Когда в кабину полез человек, центр тяжести сместился на эту опору. Подъёмник перевернулся и раздавил три машины. Пострадали наши ребята.

С самой большой неохотой мы отправляемся на тушение помоек и на вызовы по квартирным сигнализациям. Чаще всего они ложные. Бывает, и хулиганы шалят. Но ложные вызовы не сильно мешают. При поступлении вызова компьютер сразу выдаёт, какая часть ближайшая. Если оттуда расчёты уже уехали, вызов переадресуют другой ближайшей части. Так что таких ситуаций, чтобы мы поехали на ложный вызов, а в нашем районе кто-то погиб, на моей практике не было.

Какие вызовы самые сложные? Однажды я поехал тушить небольшой костёр. Горели две доски и какая-то банка. Тогда ещё солдаты-срочники работали. Один из них случайно попал струёй воды в отверстие этой жестяной банки. А в ней было масло, которое выплеснулось прямо ему в лицо. Человек получил серьёзные ожоги. И как определить — простой или сложный пожар? Я всегда говорю: если я сейчас две одинаковых спички зажгу, они всё равно будут гореть по-разному. Угол, толщина, влажность — всё влияет. 

Формальных правил по очерёдности спасения нет. Если это ДТП, то спасаем по степени тяжести травмы. А на пожаре хватаешь того, кто первый попался. Если массовое спасание или эвакуация, мужики обычно пропускают женщин вперёд.

О деньгах

Зарплаты сейчас на приличном уровне, хотя уже много лет не было индексации. Конечно, всегда хочется больше, но уровень достойный. Никто не жалуется. Все, включая уборщиц, получают премии в дни профессиональных праздников — День пожарного и День спасателя. Женщин с 8 Марта поздравляют. Плюс можно подзаработать на городских мероприятиях. Например, мы выставляем людей для обеспечения пожарной безопасности в школах 1 сентября. Человек работает в выходной — и ему за это полагается прибавка.

Жалобы, что пожарные что-то украли, не поступают. Такие случаи были раньше, когда ещё солдаты-срочники работали. Но это очень давно. Сейчас такого нет. Помню, тушили как-то квартиру, в которой прямо на столе лежали толстые стопки долларов, иен и евро. Естественно, мы не взяли ни цента. Человек потом приехал и подарил нам торты и пиво. Хотя мы ему говорили, что ничего не надо. Конечно, может, есть такие отморозки, которые воруют, но я о них не слышал. Чаще всего на нас жалуются, что мы не слишком культурно разговариваем. Это бывает, да. Ещё бывает, что при тушении разобьём какую-нибудь вазу. 

Тяжело хоронить ребят. К этому никогда не привыкнешь. У меня племянник погиб на пожаре. Я ему говорил: «Слава, работа опасная». Но что толку, как человека отговоришь? Я был удивлён, когда его мать сказала: «Это была его работа». Не обвиняла нас, что мы его не сберегли, что послали в пекло, а он ещё такой молодой. Понятно, потери родственников — это всегда больно. Но человек должен пощупать, посмотреть, как его отговоришь?

Опытные ребята всегда передают опыт молодым. Меня научили выживать при взрывах, когда горят сауны. Это очень частая история. Вы когда-нибудь входили в воду в одежде? Такое ощущение: вроде ещё не промок, но одежда уже прилипает. Перед взрывом точно такое же ощущение длится одну-две секунды. За это время надо успеть упасть на пол. Тогда взрыв проходит над тобой, останешься живой. Если прощёлкал, можешь улететь вместе с взрывной волной куда-нибудь в стену. Я один раз так летал — на шинном заводе. К счастью, ребята меня поймали.   

После трагедий бросить всё не хочется. Хотя в 2001 году я всё-таки вышел на пенсию. Четыре года занимался средствами пожаротушения. Но в 2005 году вернулся. Каждый раз, когда в этот период где-то происходил пожар, душой я был там. Наверно, в обычной жизни не хватает адреналина. И многие сначала уходят, а потом возвращаются. Не потому, что они ничего не умеют делать. А потому, что пожарный — это призвание.

Я привык ко всяким видам: взрывы, убийства, расчленёнка. Я к этому всему спокойно отношусь. Самое неприятное — это взрывы в метро. Всё-таки в подземке мы привыкли к определённой картине: поезда, снуют пассажиры, толкучка. А тут лежат разорванные трупы, кровь повсюду. Ещё ужасно было разбирать завалы после взрывов на Гурьянова и Каширском шоссе. К виду разорванного тела привыкнуть можно, а вот к самим терактам — нельзя. 

Если нас не пропускают, я всегда говорю: «Откуда ты знаешь, может, мы на твою квартиру едем?» Водитель тогда сразу задумывается. Десять-пятнадцать секунд могут спасти человеческую жизнь. У нас не такой менталитет, как на Западе, где все без вопросов пропускают. Сигналишь? Подумаешь, мало ли куда ты едешь. Сейчас, правда, получше, пожарно-спасательные машины стали пропускать. 

Помню: ехал во Внуково, когда там самолёт за пределы взлётно-посадочной полосы выкатился. Одна машина не пропускает ни в какую. Вышел и спрашиваю: «Ну что с тобой делать?» Он мог спокойно принять вправо — и я бы проехал. Нет, он стоит: «А чего я тебе должен, машину свою царапать?» Да не надо царапать, я же вижу, что человек просто не хочет пропускать. Я против «Синих ведёрок» ничего не имею, они же с мигалками чиновников борются. Но оперативная машина не за пивом едет, не в магазин. У меня есть служебная машина, но, клянусь, я ни разу на ней не ездил домой с включёнными маяками. И 90 % спасателей тоже, я вам гарантирую.