Про жизнь в контейнере

Первый раз я встал на вейкборд в 1998 году. Один мой друг-мотоциклист сказал: «Есть такая штука, я тебе покажу. У меня есть катер в Москве, поедем кататься». Тогда в Москве катались человек десять. Это была золотая молодёжь: все нарядные, красивые, у всех интересная форма. Минута катания стоила доллар, комплект с доской — тысячу долларов, притом что средняя зарплата в Москве была 500 долларов.

Мне вейкбординг очень понравился, и я купил у приятеля этот катер. Я был единственным человеком в Москве, у кого был вейкбордический буксировщик Master Craft. Это такой американский катер то ли 1976-го, то ли 1979 года выпуска, который привезли в СССР к Олимпиаде. Он до сих пор где-то хранится.

Была такая детская парусная школа «Норд-вест», которую сейчас хотят разогнать. Вся школа была построена из морских контейнеров, в которых корабли перевозят грузы. Я купил контейнер, поставил в него катер и переехал туда жить. Повесил себе гамак и думал, что буду много кататься на вейкборде и стану очень крутым вейкбордистом. Но это была иллюзия: когда я стал владельцем катера, я больше сидел за рулём, чем стоял на вейкборде, потому что все приезжали и просили их покатать.

Клуб Wake Home

Адрес: Мякининское шоссе, д.1

телефон: +7 (926) 413-27-63

 facebook.com

 

Про домик на воде

В то время я работал в «Дикой орхидее» системным администратором и строил им внутрикорпоративную компьютерную сеть. Попробовав вейкбординг, я решил, что брошу работу и буду заниматься только им, хотя плохо понимал, как это устроить: бизнес-то сезонный, три месяца в году (июнь-август). В этом году впервые за двадцать лет был такой тёплый май, что мы открылись на месяц раньше. Хотя сейчас появились такие гидрокостюмы, что можно кататься и в пятиградусной воде.

Я уволился из «Дикой орхидеи» и начал катать всех на вейкборде за деньги. Я не пытался заработать большую сумму. Есть такое понятие — райдеры для райдеров. Мне просто хотелось, чтобы всё было сделано удобно с точки зрения катания. Потом я часами сидел, смотрел на катающихся людей из катера и начал замечать какие-то ошибки — и со временем стал проводить индивидуальные занятия и тренировки.

Я уволился
из «Дикой орхидеи» и начал катать всех на вейкборде за деньги

В 2005 году в Строгине построили порт, и я туда перешёл. Мне выделили вагончик на берегу, душевую, раздевалку. Мой друг купил катер, наверное, самый красивый в Москве, и мы стали работать. С каждым годом количество людей, катающихся на вейкборде, удваивалось. Мы создали Федерацию вейкборда. Забавно, что когда мы её регистрировали в Минюсте, то нам сначала пришёл отказ с той формулировкой, что они не знают, что такое «вейкборд» и как это переводится.

Через год администрация порта предложила мне построить домик на воде, на котором мы сейчас и находимся. Я купил два понтона по 15 тонн каждый, за два года построил плавучий дом и зарегистрировал его как маломерное судно. Они рассчитывали, что мой домик станет прототипом для других домов, но что-то у них там не заладилось, а потом неожиданно Лужков с Митволем начали гонение на дебаркадеры, которое непонятно зачем было им нужно.

 

 

Про использование Москвы-реки

Митволь и Лужков хотели поделить речку на федеральную и московскую. У нас же вся вода считается федеральной собственностью, а так как река протекает через Москву, они её хотели подмять под себя. Но у них ничего не получилось, и до сих пор вся вода осталась в федеральной собственности.

Конечно, дома у воды нравились всем и всегда, поэтому вся прибрежная зона вдоль Москвы-реки уже кому-то принадлежит. По закону, есть 50-метровая водоохранная зона, на которой вообще нельзя что-то строить. Согласовать что-то там очень сложно, всё, что стоит на берегу, построено на коррупции и личных контактах, поэтому река и набережные у нас не развиваются.

 

Я ушёл из порта и решил, что теперь буду независимым: я — маломерное судно и имею право стоять на якоре 3−90 дней там, где хочу. Но ведь надо иметь стоянку на зиму, которая бы охранялась. Если у тебя дебаркадер, то у него должен быть порт-прописка для зимнего отстоя. Я сменил четыре места, прежде чем обосновался здесь. Постоянно были какие-то преграды со всех сторон. Чтобы встать на зимовку, надо было искать собственника земли и с ним договариваться. Сюда я попал, просто постучав в калитку, от безысходности. Я уже тогда отчаялся и хотел всё продавать. На этом берегу я уже четыре года, за использование берега плачу аренду собственнику земли.

 

 

Про бюрократию

Если ты хочешь иметь стоянку на несколько судов, ты должен зарегистрировать стояночное место, а значит завести судовой журнал и получить лицензию на водопользование.

Я не знаю, кто сейчас получает лицензию на водопользование, по-моему, в нашей стране это просто невозможно. Если пройти с проверкой по всем яхт-клубам, у большей их части наверняка не окажется лицензии на водопользование. Они стоят на свой страх и риск, на птичьих правах, просто с кем-то договариваясь. Как только ты подаёшь заявку на конкурс, сразу вырисовываются непонятно откуда несколько организаций, которые тоже претендуют на эту же воду. Я так понимаю, что там секта, которая выманивает из людей деньги и не хочет ничем делиться.

Глупо не давать людям ту воду, которую они хотят получить и за которую готовы платить деньги. А государство мало того, что недополучает деньги за воду, которую люди и так незаконно используют, так ещё и палки в колёса вставляет.

Речное такси у нас так и не развилось, потому что быстрее пробираться через пробки, чем ехать по реке. Пройти Москву-реку с запада на восток насквозь невозможно, потому что у нас есть шлюзы, на которых приходится стоять по часу. Вдобавок надо заранее оформлять заявку на прохождение шлюза в специальные органы. Ехать от девятого шлюза до Красной площади 15 минут, но по закону, на больших ходах (быстрее 10 миль в час) ходить нельзя. Поэтому маломерному судну на то, чтобы добраться до центра Москвы, может потребоваться до восьми часов.

Глупо не давать людям ту воду, которую они хотят получить и за которую готовы платить деньги

 

Про вейкбордистов

Сейчас я работаю пять месяцев в году: народу стало много, людей не пугает ни холодная вода, ни дождь. Их вообще ничего не пугает. Это такой вид спорта — мы все адреналиновые наркоманы. Я ломал себе и руки, и ноги. На одном из фронт-флипов (сальто вперёд через волну катера) сломал скуловую кость. Мне все говорили: «Видимо, тебе Господь говорит — остановись». Но как только мне сняли швы, я сразу встал на вейкборд и поехал кататься. Если ты один раз попробовал, потом ты от этого уже никуда не уйдёшь. Иногда меня спрашивают: «Сколько я должен за первую каталку?» Я говорю: «Нисколько. Всё равно опять придёшь».

Сейчас вейкбордистов в Москве довольно много: только в соревнованиях участвуют человек пятьсот. В сезон мы работаем каждый день. Только понедельник немного разгружаем, чтобы отдохнуть. Отсюда же ещё сложно всех выгнать, люди сидят до поздней ночи, а утром первые клиенты приходят уже в семь часов — покататься перед работой.

Подготовленный человек за день может откатать от силы два часа: тут же 10−15 минут как два часа в спортзале — серьёзная нагрузка на мышцы. У меня три дочери: старшей 21, она каталась и занимала первые места на чемпионатах России и Москвы, но повредила себе колено и уже не катается. Недавно я поставил младшую дочь на доску, ей два с половиной года, катался вместе с ней.

 

 

Про спорт

В этом году открывают канатную кольцевую дорогу в парке «Тушино», там, где музей — подводная лодка. Кроме неё, есть лебёдка в Мякинине и в Строгине. Несмотря на это, в Москве почему-то нет спортсменов, которые бы профессионально занимались вейкбордингом. Люди занимаются ради собственного удовольствия, для них это хобби.

Кроме Москвы, лебёдки для вейкборда есть в Питере, Екатеринбурге, Анапе и в Краснодаре. Самые лютые вейкбордисты — в Екатеринбурге, такие серьёзные уральские парни. В Питере исторически была сильная школа водных лыж, и они быстро переключились на вейкборд.

В 2005-м мы построили реверсивную дорогу в бассейне Института физкультуры и начали тренироваться зимой. Первые годы нас все критиковали, говорили: ну что это — всего 50 метров, один прыжок. А потом выяснилось, что те, кто ходил зимой в бассейн, прогрессируют быстрее, чем те, кто не ходил. Последние несколько лет мы, чтобы не терять зимой форму, ездим кататься в Аланию, где мой друг построил лебёдку в горном ущелье недалеко от моря.

Ещё я устраивал чемпионат Москвы по вейкборду, привлёк серьёзных спонсоров

Ещё я устраивал чемпионат Москвы по вейкборду, привлёк серьёзных спонсоров. У меня все, кто занял первые места, получили какие-то ценные подарки. После соревнования ко мне подходили воднолыжники и говорили, что всё было устроено намного серьёзнее, чем на их соревнованиях, где они только медали получают.

Когда люди слышат, что прокатиться на вейкборде за катером стоит 100 рублей за минуту, они сразу пересчитывают эту сумму на 12-часовой рабочий день, и у них, как у Скруджа Макдака, светятся в глазах доллары. Но не так всё просто: надо учитывать, что это сезонный бизнес, зимняя стоянка обходится недёшево, за короткий сезон необходимо подготовиться к семи месяцам зимы, а ещё хорошо самому на что-то жить. Мне сейчас отдадут первый этаж лодочной станции, и мы его реконструируем. Ещё хотим поставить здесь трамплины, слайдеры, сейчас это очень популярно.

 

фотографии: Глеб Леонов