Правительство на прошлой неделе приняло решение о банкротстве «Трансаэро», а продажа билетов авиакомпании прекратилась. Перевозчик прекратит полёты 15 декабря 2015 года. До этой даты «Аэрофлот», который занимается операционным управлением «Трансаэро», пообещал перевезти всех пассажиров с купленными билетами. Аннулированы будут лишь билеты с вылетом до 15 декабря и обратным рейсом после этой даты. Впрочем, за них можно будет вернуть деньги.  

Пилот «Трансаэро» на условиях анонимности рассказал The Village, как сотрудники авиакомпании относятся к внутренним переменам, на чём экономит перевозчик и как в ближайшее время изменится работа экипажей.

   

Василий

пилот

Мне 31 год, и я уже девять лет работаю в «Трансаэро». Летаю на «Боинге-737». Ещё задолго до того, как об этом написали СМИ, все мы знали, что случится с компанией. Любая частная организация — это всегда зеркало нашей страны. Появляются проблемы у государства — появляются проблемы у частных компаний. Лизинг у «Трансаэро» всегда был долларовый. К сентябрю 2015 года доллар вырос на 80–90 %. Все лизинговые платежи возросли прямо пропорционально валюте.

Ещё за полгода до Евромайдана многие говорили, что компания может лопнуть. Руководство объявило, что наступают тяжёлые времена, и нам снизили зарплату. Чтобы компания могла выжить, урезали как основные платежи, так и надбавки. Но всех сотрудников до сих пор стараются удержать на местах. Просто потому, что лётные специалисты — это всегда качественно подготовленные кадры, и на их подготовку надо тратить время и деньги. Получается, специалиста лучше оставить, а всем остальным подождать и потерпеть. Ожидалось, что лучшие времена скоро наступят. Понадеялись на оптимистичные прогнозы.

Наш уровень зарплат всегда считался высоким среди российских авиакомпаний. Мы были на уровне «Аэрофлота». Среднемесячный доход, конечно, зависит от качеств каждого отдельного специалиста, от уровня его английского и времени работы в компании. 400–450 тысяч получает пилот: либо работающий в должности командира не один год, либо летающий на тяжёлом самолёте и обладающий специфичными навыками. У человека в должности командира экипажа в его первый год работы выходит около 300 тысяч рублей в месяц.

Никаких проблем с безопасностью нет. Это первый пункт в списке приоритетов компании. Второе место — это либо комфорт, либо регулярность рейсов. Все прекрасно знают, что мы частный перевозчик и очень велика цена ошибки. В данном случае цена — это жизнь, а в дальнейшем — репутация компании. Допустим, я пилот, у меня семья и дети, у меня обязательства и человеческие отношения. Я прошёл профессиональные отборы, и я здоровый человек в своём уме. Поэтому зачем мне лететь на заведомо неисправном самолёте или ставить себе невыполнимые задачи? Авиационная отрасль изменилась. Раньше к нам действительно постоянно приходили братки из 1990-х и путём угроз требовали поднять в воздух пять тонн груза сверх нормы. Очень много катастроф было связано именно с этим. Но сейчас времена изменились. После катастрофы с командой «Локомотива» под Ярославлем всем стало понятно, что экономить на безопасности нельзя. 

 

Нам в первую очередь тяжело морально. Конечно, все волнуются, находятся в подвешенном состоянии: то ли оставаться, то ли срочно идти в другое место 

 

Сейчас экономят на обслуживании. Помню, одна зарубежная авиакомпания перестала добавлять оливку к горячему обеду пассажиров и сэкономила на этой единственной оливке миллионы долларов. А в «Аэрофлоте», например, пассажиров эконом-класса не обеспечивают горячим питанием. У нас экономят на соках: в последнее время предлагают только томатный. С сентября убрали горячее и исключили алкоголь. Это нормально, ведь люди не платят за подобный уровень сервиса. «Трансаэро» поздно к этому пришёл. Но вряд ли кто-то всерьёз ждал, что в соседней стране случится революция и мы будем вовлечены во всё это: санкции, отсутствие зарубежных кредитов, огромные проценты кредитования у наших банков.

Ни для кого не секрет, что «Аэрофлот» и то, чем мы станем, — это разные вещи. Мы будем дочерним предприятием. Весь «Аэрофлот» делится на премиальный класс и лоу-кост («Победа» и «Аврора»). Премиальный — «Аэрофлот», а «Россия», «Трансаэро» и «Донавиа» будут объединены в одну компанию — «Россия». Но всё это на бумаге, и лично мне пока не известно, что решение принято окончательно. Месяц назад, когда государство сказало: «Вы, уважаемый господин Савельев (гендиректор «Аэрофлота». — Прим. ред.), будете руководить „Трансаэро“», — он этого точно не ожидал. Потому что и «Аэрофлот» показывает далеко не положительную динамику.

Недавно ФАС потребовала закрыть примерно 140 направлений, чтобы за счёт «Аэрофлота» и «Трансаэро» не образовалась монополия. Как в дальнейшем скажется такое ограничение на рейсах и компании, трудно сказать. Но Дальний Восток пострадает точно: это самый уязвимый участок по направлениям рейсов, туда мало кто летает.

Сотрудники прекрасно понимают, что в новое место возьмут не всех. У нас 4 тысячи бортпроводников и тысяча пилотов. Все остальные (а их 6 тысяч) —  наземный обслуживающий персонал и офисные сотрудники. Оставят, по словам руководства, в общей сложности 5–6 тысяч пилотов и проводников. Казалось бы, всё совпадает, но на самом деле нет. Есть пилоты с больших самолётов типа «Боинг-767», их сократят. Вряд ли останутся и «Боинги-777» в том количестве, в каком они сейчас есть. Лётчики самолётов моего типа в более выигрышном положении. Нас уверяют, что всё будет происходить в соответствии с законодательством, но многие уже сейчас стараются найти работу за рубежом, и мы теряем специалистов. Отрасль рано или поздно возродится — не через два, так через три года, — и мы получим нехватку кадров.

Нам в первую очередь тяжело морально. Конечно, все волнуются, находятся в подвешенном состоянии: то ли оставаться, то ли срочно идти в другое место. У всех семьи, кредиты, ипотеки. Но если в такой сложный период вдруг появятся нарекания, то очень мал шанс того, что тебя порекомендуют для дальнейшей работы. Когда объявили о банкротстве, все улыбались и воспринимали это как шутку. Кто-то улетал с вещами, гадал: заправят или нет, чтобы улететь обратно.

Плохо, что конкуренции никакой уже не будет, а работодатель начнёт продавливать новые нормы. Я работаю 36 часов в неделю, а теперь новые санитарные нормы введут и прибавят рабочие часы. Все опасаются ухудшения условий. А они очень скоро могут наступить в ряде авиакомпаний.