Пока в Москве и Петербурге рестораторы пытаются перепридумать, что такое русская кухня, на западе Мордовии в посёлке Умёт работают сотни придорожных кафе, в которых кормятся проезжающие мимо дальнобойщики. На две с половиной тысячи жителей посёлка приходится около 200 заведений общественного питания, которые растянулись на пару километров вдоль трассы «Урал», что ведёт из Москвы в богатые ресурсами восточные регионы России. Корреспондент The Village Сергей Бабкин и фотограф Сергей Иванютин выяснили, что сейчас происходит в посёлке, экономика которого с конца 1990-х годов основана на кулинарии, чтобы понять, что представляет собой современная народная российская кухня и кто её готовит. Оказалось, что слава кулинарной столицы страны, о которой в своё время с удивлением писали во многих СМИ, близится к закату.

Что такое Умёт?

Посёлок городского типа Умёт расположен в Зубово-Полянском районе Республики Мордовия. В этом регионе говорят на втором по значимости мордовском языке, мокша. Через посёлок проходит трасса M5 «Урал», которая захватывает только западную часть Мордовии, после чего уходит в сторону Пензенской области. Из Москвы общественным транспортом добраться до районного центра, Зубовой Поляны, можно или на автобусе (например, «Москва–Саранск», который отходит от автовокзала на «Щёлковской»), или на поезде. Дорога занимает семь-восемь часов.

Дорога, лес, тюрьмы

Об Умёте из интернета сложно узнать что-то, кроме того, что там есть «Морддональдс». Последние новости — чуть ли не из конца 1990-х, когда в том районе действовали преступные группировки. Самое трагическое событие — смерть семьи из Тольятти в одной из местных гостиниц: вроде бы оказалось, что это заказное убийство, и киллер следовал за жертвами из Самарской области. Более современные данные об Умёте в интернете попадаются в форме мемов. В паблике «MORDOVIYA (Мордовия, п. г. т. Умёт)», который, видимо, ведут местные школьники, можно узнать о знаменитом в посёлке учителе, которого прозвали Дракон, о том, что старое здание школы, кажется, закрылось, и об особой репутации жителей Умёта в райцентре — Зубовой Поляне (Зубу на языке мокша). Заезжавшие в мордовский посёлок журналисты обычно кратко описывали местный гастрономический феномен – им удалось застать расцвет Умёта.

 

Междугородные автобусы в Умёте не останавливаются: по пути мы с фотографом Сергеем проехали мимо посёлка и остановились в Зубовой Поляне. Там живёт почти в четыре раза больше людей, чем в Умёте, но по атмосфере они сравнимы. Местность сложно описать как-то иначе, кроме как словом «уныло». Недавняя оттепель превратила улицы Зубовой Поляны в полигон из заиндевевших луж. После заката в посёлке почти никого не встретить. Магазины пустуют, скучающий продавец в лавке с бытовой техникой не без гордости говорит, что гостиницы есть не только на трассе, но и в самом посёлке. Перед поездкой я пытался разузнать, можно ли где-то остановиться в Зубовой Поляне, у знакомых мордовского происхождения. Один из них ответил: «А что ты там забыл? Думаю, что там должны быть гостиницы. Там же тюрьмы, часто ездят навещать и где-то должны останавливаться». Сами знакомые переехали в Петербург.

И правда, самая полезная информация (подтверждение того, что в Зубовой Поляне всё-таки есть гостиницы) нашлась как раз-таки на сайте для тех, кто ездит навестить родственников в местные лагеря. Именно в Зубово-Полянском районе Мордовии их очень много: плоский ландшафт, заполненный соснами и берёзами, отвечает требованиям пенитенциарной системы. В итоге гостиница нашлась в местном доме быта. Приятная девушка-администратор показывает пахнущий плесенью холодный номер, ночь в котором стоит 2 200 рублей. Выбора у нас, похоже, нет. В кафе при гостинице занято три столика из двенадцати. За одним из них отец и сын-подросток говорят на мокша. Мы ожидаем, что кулинарные способности жителей Умёта, о которых мы наслышаны, распространяются и на райцентр, но нет: все блюда зачем-то залиты майонезом и кетчупом, на вкус всё или как чистая соль, или как бумага. 

Умёт

Посёлок городского типа

   

Основан: XVIII век

Население: 2 679 человек

Этнические группы: мордва, русские

Расстояние от Москвы: 435 км

Прожиточный минимум: 7 985 рублей (2015)

Средняя зарплата: 19 400 рублей (2015)

Место силы

Из райцентра до Умёта быстрее и легче всего добраться на такси. Автобусы ходят довольно редко, да и их расписание узнать сложно: несмотря на заявленную круглосуточную работу, открытыми двери местной автостанции мы так и не увидели. Таксист с характерной чёлкой, которую в крупных городах принято ассоциировать с социальными низами, дружелюбен и охотно рассказывает о положении дел в Зубовой Поляне. В посёлке есть завод радиотехники, но коллектив там в основном старшего возраста, зарплаты небольшие, все пьют. Самая прибыльная работа в райцентре — таксистом. По словам водителя, получается заработать по 2 тысячи рублей в день. Молодёжи работать негде, и многие уезжают из посёлка. Я наивно предполагаю, что они едут в Саранск, Рязань или Пензу, но таксист немного обиженным тоном говорит, что в основном всё-таки отправляются в Москву. Сам он тоже прожил в Москве семь лет — работал водителем, пока его начальника не убили.

Несмотря на то, что в посёлке Умёт живёт в четыре раза меньше людей, чем в Зубовой Поляне, с экономической точки зрения он гораздо привлекательнее. Если молодёжь из райцентра не едет в Москву, то часто устраивается на работу в соседнем посёлке. Недавно в Умёте построили новый деревообрабатывающий завод, на котором якобы неплохо платят. Умётские придорожные кафе — тоже важный работодатель. Растянутые вдоль трассы на пару километров едальни нуждаются в обслуге: в мало каких местах за посетителями ухаживают сами хозяева. Обычно в кафе обслуживают женщины в стандартной общепитовской униформе: фартуки небесно-синего или нежно-розового цветов. Они по большей части неразличимы и выполняют все функции, которые можно представить: и принимают заказы, и готовят, и убирают.

 

 

Вопреки тому, что основная функция Умёта — кормить дальнобойщиков, которые едут по трассе «Урал», для местных он стал примерно тем же, чем и район Патриарших для Москвы. Пусть с точки зрения гастрономии местные угощения не очень разнообразны, но они качественно отличаются от того, что предлагает ищущим развлечений райцентр. Из Зубовой Поляны в Умёт в основном ездят за шашлыком: мангалы и груды дров — напротив каждого кафе. Добираться до посёлка приходится на собственном автомобиле или такси, так что местные приезжают пообедать в выходные. Для больших праздников и свадеб зубовополянцы тоже предпочитают умётские заведения. Получается, что и экономический, и досуговый центр в райцентре радикально смещены — в другой населённый пункт. Всё благодаря удобному положению Умёта вдоль дороги, в то время как Зубову Поляну трасса по большей части обходит стороной.

Сам Умёт захватывает трассу «Урал» своей северной частью, где она получила название Советской улицы. Чуть южнее проходит железная дорога — это старая ветка Транссибирской магистрали. За путями — основная часть посёлка. Самые большие здания высотой в два этажа, отделение Сбербанка заброшено, парк культуры и отдыха зимой явно не пользуется популярностью. По крайней мере он полностью завален снегом: со стороны трассы расчищены только несколько метров после арки с надписью «ПКиО». При этом нельзя сказать, что посёлок в упадке: такая степень распада зданий и окружающей среды характерна для большинства небольших российских городов. Людей на улицах в отдалении от трассы почти не видно. Редкие прохожие озираются на нас: фотоаппарат привлекает внимание, и одна женщина агрессивно реагирует на то, что фотограф Сергей снял её таксу.

 

Типичное умётское меню

Меню почти во всех умётских заведениях очень похожи друг на друга: в них преобладают блюда народов Кавказа и Средней Азии. Источник продовольствия один и тот же — рынок в Зубовой Поляне.  

   

Борщ — 100 рублей

Щи — 100 рублей

Харчо — 100 рублей

Шашлык куриный — 250 рублей

Шашлык на косточке — 300 рублей

Плов — 150 рублей

Лагман — 150 рублей

Отбивная — 150 рублей

Пельмени домашние
(в бульоне или без) — 150 рублей

Котлеты
(из разных видов мяса) — 80–100 рублей

Кофе — крепкий и сладкий

Алкоголя в умётских кафе нет

   

Андрей Махов

шеф-повар «Кафе Пушкинъ»

Если обобщить проблему типичной еды в придорожных кафе, то можно представить несколько причин изменения русского вкуса. С одной стороны, придорожное кафе — это не что иное, как ларёк или палатка, по крайней мере с этого всё и начиналось. Как известно, в таких точках общепита работали исключительно выходцы из Средней Азии и Кавказа, которые готовили то, что умели. Возможно, они умели гораздо больше — всё-таки кухня Востока разнообразная и вкусная, — но для наших широт определился действительно узкий список блюд, полюбившийся со времён советского общепита. Это как раз плов, шашлык и харчо. Как говорится, спрос и предложение нашли друг друга. С другой стороны, кафе на трассе прежде всего ориентированы на проезжающих мимо дальнобойщиков. И я уверен, что большинство водителей как раз из южных регионов России. Это ещё одна причина специфики меню. 

   

Кафе

Трасса оживлённее, чем остальной посёлок. В 11 утра от большинства мангалов уже валит пар, туда-сюда снуют официантки и другие сотрудники местных кафе. К каждому подъезжают грузовички с дровами. Большая часть кафе расположена вдоль южной стороны трассы, то есть там, где проще остановиться фурам, которые едут из Москвы на Урал. Действительно, у Умёта — стратегическое положение. Последний крупный населённый пункт на трассе, Рязань, остался в паре сотен километров позади, следующий, Пенза, — тоже неблизко. Все заведения — в непосредственной близости от дороги. Не очень понятно, насколько это законно. Вероятно, какие-то правила всё же не соблюдены: в самих кафе рассказывают, что многие вопросы часто решают коррупционным путём. При этом кое-где к северу от трассы — резкий склон, так что некоторые места стоят на сваях. Все кафе выглядят примерно одинаково: по ощущениям — временные постройки, часто с террасой. Внутри обычно одно большое помещение и кухня, а туалеты на улице, деревенского типа. В редких заведениях, например, в соседствующих друг с другом «Едуне» и «Едоке», оборудовали туалеты прямо в здании. В «Едоке» в туалете свет включается за счёт датчика движения и постоянно гаснет, так что приходится постоянно комично махать руками.

Друг от друга кафе в основном отличаются только цветом — и вывесками с названиями. А именуются они зачастую безумным и необъяснимым образом. Если происхождение каких-то названий ещё можно встроить в некоторую логическую цепочку —например, «Едок» и «Кормилица» (тема еды), «Ралли» и «Финиш» (тема дороги), а некоторые традиционно для русской провинции названы женскими именами, то остальные радуют более изящным неймингом. «Одиссей» как будто предлагает путь уставшему путнику-герою, «Энгельс» провозглашает «Каждому — по потребностям!», а «Ноев ковчег» даёт отдых во времена мировой катастрофы. Местный хит — кафе «Морддональдс». Название поначалу забавляет, затем несколько пугает, особенно в сочетании с искалеченным логотипом известной фастфуд-сети. Зайти туда мы не решились: дальнобойщики не советуют, рядом останавливаются в основном только чтобы сфотографироваться под вывеской, через окна виден убогий интерьер.

Однако всё это изобилие не выглядит праздником жизни. Многие кафе стоят заброшенными: снег перед входом не расчищен, двери заколочены, вывески облупились. В иных местах таких кафе стоит несколько в ряд. О них никто особо не жалеет: все местные рестораторы обычно знают лишь своих соседей, друг с другом знакомы только совсем уж старожилы, которые держат свои заведения полтора десятка лет. Открытие новых кафе и закрытие старых воспринимается как естественный ход вещей. Если не знать подробностей их существования, то может показаться, будто вы находитесь в условиях совершенной конкуренции, которая до того могла вам встречаться только на страницах учебника микроэкономики. Все производят одно и то же экономическое благо, порог входа на рынок низкий, цены приведены к равновесию. Но в действительности ситуация сложнее.

Луиза

На окраине Умёта, почти последним на пути в сторону Урала, стоит кафе «Самсунг». Это двухэтажный деревянный дом жёлтого цвета с пустующей зимой верандой. Внутри — небольшая комната с тремя столами. Хозяйку «Самсунга» зовут Луиза. Ей около 70 лет, она кореянка, приехавшая в Мордовию 20 лет назад из Узбекистана. Правда, корейский она знает, похоже, не так хорошо. Она назвала кафе «Самсунг», полагая, что с корейского это переводится как «Сила женьшеня». Но однажды посетитель из Кореи сказал ей, что на самом деле слово пишется другими иероглифами и означает «Горный ручей». Такой ход событий понравился Луизе, бывшему альпинисту.

Муж Луизы, мордвин Николай, спрашивает, пришли ли мы пешком. Мы почему-то думаем, что «прийти пешком» — это приехать в Умёт на общественном транспорте, а не на фуре, и говорим, что да. Оказывается, нас приняли за паломников. Недалеко от Зубовой Поляны находится монастырь, который привлекает богомольцев. Они часто проходят через Умёт по пути туда — или обратно в сторону святынь центра России. Паломники явно пользуются уважением и у хозяев кафе, и у дальнобойщика, который тем временем обедает за соседним столиком. Особый интерес недавно вызвал паломник, который шёл мимо посёлка с огромной иконой на шее. Дальнобойщик рассказывает, как он подвозил молодую пару, которая пешком шла в центр России из Сибири: родители не разрешили им пожениться, они сбежали и направились в некую обитель, чей настоятель должен был дать им благословение.

Объяснив, что мы всё-таки идём не замаливать грехи, а изучать умётские кафе, рассматриваем меню. У Луизы оно отличается от всех остальных местных заведений. Кроме привычных москвичам острых закусок хе, есть загадочный суп кукси — корейское блюдо, которое подают холодным или горячим в зависимости от сезона. Кукси — суп с говядиной и рисовой лапшой, в Москве бы такое очень хорошо продавалось: больше всего он напоминает вьетнамский фо. Чтобы сделать суп пикантнее, Луиза кладёт в тарелку немного домашней аджики. Хозяйка интересуется, не слишком ли «горько» — это слово она говорит вместо «остро» — и рассказывает историю о том, как при съёмочной группе, кажется, НТВ, перепутала ингредиенты и накормила гостей слишком острым супом. Её репутации это не повредило: к ней ходят в основном постоянные клиенты, у которых корейские названия блюд вопросов не вызывают.

 

 

Несмотря на мирную атмосферу в «Самсунге», жизнь Луизы не обходится без конфликтов с соседями

Луиза уехала в Россию из Узбекистана в 1990-е годы, когда в Средней Азии начали притеснять русскоязычных, в том числе и этнических корейцев. Восточный народ оказался в Узбекистане в сталинское время, когда его представителей массово депортировали с Дальнего Востока. Прошлое Луизы — это спорт: она была тренером сборной Узбекистана по альпинизму. В своё время Луиза возила команду на соревнования в разные советские республики и страны Восточного блока. С тех пор у неё осталось много воспоминаний и знакомств. По её словам, альпинизмом в горах Средней Азии занимались многие из нынешних высокопоставленных чиновников, в том числе в федеральных министерствах. В последние годы советского режима постоянные переезды со спортивной командой открывали перед Луизой коммерческие возможности: можно было возить по Союзу или из-за границы разные товары. Но Луиза говорит, что хоть она и могла заняться бизнесом, всё-таки решила, что её личные качества ей этого не позволят.

В Мордовии жили спортсмены, которых Луиза раньше тренировала, и после развала СССР они пригласили её к себе. В большой город из Узбекистана ей уезжать не хотелось, а тихий Умёт казался отличным местом для спокойной жизни. Правда, развитие перевозок привело к тому, что в какой-то степени посёлок всё же стал местной бизнес-столицей. Луиза решила не отставать от соседей и 15 лет назад тоже основала кафе. Раньше в нём работали наёмные официантки, но последнее время дела идут не так хорошо, клиентов меньше, и Луиза делает всё сама. К тому же она опасается, что работницы могут недостаточно ответственно относиться к труду, хамить посетителям и всё путать. Несмотря на возраст и не очень хороший слух, Луиза с лёгкостью справляется с готовкой и обслуживанием посетителей. Сама она говорит, что сохранять молодость ей позволяет йога. Луиза показывает несколько упражнений, которые регулярно делает, в том числе запомнившееся мне «кошка добрая — кошка злая». Она необычайно гибкая и отлично управляет своим телом — говорит, что иногда стоит на голове. Когда-то Луиза изучала философию йоги, но обучение было недолгим — в советские времена ей дали почитать книгу всего на одну ночь, за которую она осилила половину произведения. После она читала отрывки из Библии — и нашла и в восточной, и в иудеохристианской этике очень много похожего.

 

 

У Луизы есть и другой секрет: по её словам, она обладает сверхъестественными способностями, которые заключаются в обострённом восприятии человеческих состояний. Луиза говорит, что умеет считывать биополе и его силу. Раньше, когда ещё работала в горах, она предугадывала скорую смерть человека по цвету его ауры: Луиза утверждает, что незадолго до гибели аура чернеет. Но, зная судьбу человека, она не может ей помешать. Чтобы она ни делала, люди, которые должны были погибнуть в горах, всё-таки там и погибали. Продолжая рассказ, Луиза вспоминает историю о мистическом переживании: в небе над ущельем она как-то увидела большой фиолетовый шар, с которого что-то лилось вниз.

Но мистические мысли занимают Луизу отнюдь не всё время. Она много спорит о политике со своим мужем Николаем. Николай живо интересуется событиями в стране, подключил себе дома в Зубовой Поляне интернет и смотрит телеканал «Дождь». Его взгляды в целом мало чем отличаются от политических предпочтений московского креативного класса. Луизе же картина мира кажется немного более сложной, она отказывается разделять политическое поле на бинарные оппозиции и всем действиям политиков ищет мотивацию в прошлом, а не только в корысти власть имущих.

Несмотря на мирную атмосферу в «Самсунге», жизнь Луизы не обходится без конфликтов с соседями. Она жалуется на армянскую семью, которая открыла кафе по соседству. Они, мол, довольно истеричные, ненавидят «Самсунг» за то, что в него ходит куда больше людей, и пытаются разными способами испортить Луизе жизнь. Повод может подвернуться любой: пока мы были в «Самсунге», в него зашёл пообедать дальнобойщик, который припарковался чуть дальше по трассе, прямо около армянского кафе, чьи хозяева не смогли этого вытерпеть: соседка ворвалась в корейское заведение и начала неистово кричать, что её права нарушены и что фуры стоит парковать только около того заведения, в которое пошёл водитель. Вечером мы возвращаемся в «Самсунг», и Николай рассказывает, что соседи устроили скандал и начали закидывать нерадивого дальнобойщика снежками.

 

Главный критерий выбора места — это чтобы «без последствий».
«Ни поноса, ни изжоги!» — с такими словами дальнобойщик из Казахстана советует нам попробовать шашлык в «Едоке»

Смерть

Несмотря на изобилие пунктов общественного питания, живого впечатления Умёт не производит. Фуры по трассе проезжают редко, останавливаются считанные единицы. Местные хозяева объяснить этого не могут: говорят, что дорога уже несколько лет как становится всё менее загруженной. Дальнобойщики, которых мы встретили, больше погружены в собственные проблемы, чем в анализ транспортной ситуации. Водитель Валентин долго жалуется на поломку: фуру нужно срочно починить, чтобы затем добраться на ней аж до Читы, но временное решение проблемы, найденное в Умёте благодаря коллегам-дальнобойщикам, вряд ли позволит доехать дальше Пензы. Валентин, приняв гордый вид, просит сфотографировать его около его лимонно-жёлтой фуры и искренне удивляется, что и меня, и фотографа зовут Сергей. «А у меня оба начальника тоже Сергеи! ***! (Это шокирует! — Прим. ред.) Вот это совпадение!». Водители вообще настроены очень дружелюбно и охотно делятся названиями любимых мест. Где-то советуют есть плов, где-то — домашние пельмени: в Умёте не готовят из полуфабрикатов. Но, кажется, главный критерий выбора места — это чтобы «без последствий». «Ни поноса, ни изжоги!» — с такими словами дальнобойщик из Казахстана советует нам попробовать шашлык в «Едоке».

Оборот заведений в Умёте снижается. Луиза из кафе «Самсунг» говорит, что в этом году выручка больше, чем в прошлом, но несравнима с той, что была пять-шесть лет назад. Если раньше на неделю нужно было покупать 30 килограммов говядины, то теперь она обходится всего одним килограммом. Многие кафе пустуют: в «Ралли», куда мы зашли по совету дальнобойщика Валентина, мы единственные посетители. Интерьер — как в обычном загородном доме, только с большим количеством пластиковых стульев, чем обычно. Пельмени в бульоне — обжигающе горячие и очень вкусные. А вот единственная сотрудница кафе очень неразговорчива, она смотрит ток-шоу о многодетной семье. Вообще-то во всех умётских кафе работают телевизоры, и показывают на них часто не самые подходящие для обеда сюжеты. Так, пока мы пробовали шашлык в «Едоке», на экране шёл документальный фильм о том, как анаконды убивают капибар.

«Конкуренция, — отвечает молчаливая сотрудница кафе «Ралли» на вопрос, почему вокруг столько заброшенных кафе. — И налоги высокие». Налогами местные называют любые сборы, которые им приходится платить государству или корпорациям. Все заведения работают по системе единого налога на вменённый доход, который рассчитывается умножением определённого коэффициента на площадь кафе. В «налоги» входят также тарифы на электроэнергию, газ и другие коммунальные услуги. Тарифы растут, многие заведения становятся нерентабельными. К тому же, неохотно говорят хозяева кафе, местные власти коррумпированы. Полулегальное существование кафе на руку коррупционерам, но многие не выдерживают поборов и закрывают свой бизнес.

Однако главное опасение местных — это строительство новой трассы, которая должна будет дублировать «Урал». В 2018 году в Саранске пройдут матчи чемпионата мира по футболу, и к столице Мордовии, по слухам, должны провести дорогу, которая пройдёт в объезд и Умёта, и Зубовой Поляны. Местные жители смирились: ситуация и так становится всё хуже с каждым годом, и новая дорога станет закономерной финальной точкой в истории Умёта. Правда, дальнобойщики говорят, что обходную трассу не могут построить уже 15 лет и посёлкам на западе Мордовии забвение не угрожает. Как бы то ни было, феномен Умёта стоит оценить сейчас, пока он не превратится обратно в банальный российский посёлок.

Вечером перед отъездом в Москву Луиза в кафе «Самсунг» угощает нас пирогом и чаем и рассказывает ещё несколько эпизодов из своей биографии. Однажды она наняла в кафе женщину из Узбекистана, оформила её, согласно миграционным законам, но сотрудники ФМС всё равно потребовали мзду. Ещё больше они стали давить на Луизу, когда та позволила своей работнице привезти из Узбекистана семью. Теперь Луиза одна, а по некоторым делам ей помогает Николай, который, правда, каждый вечер уезжает из Умёта домой. По просьбе Луизы он отвозит нас на вокзал Зубовой Поляны, по пути пересказывая то, что недавно увидел на «Дожде». Луиза остаётся: ей нужно сделать заготовки, чтобы завтра угощать проезжих дальнобойщиков кукси.

 

Текст и видео

СЕРГЕЙ БАБКИН

Фотографии

СЕРГЕЙ ИВАНЮТИН