Субботнее утро, десять часов, минус 17. У выхода из метро «Полежаевская» стоит толпа улыбчивых англоговорящих экспатов в цветастых горнолыжных комбинезонах и русских меховых шапках. «Are you plunging? / Вы купаться?» — спрашивает меня человек с уже сильно раскрасневшимся от мороза лицом. «No, I’m just watching. / Лучше просто посмотрю». Все, кто собирается совершить заплыв, должны пройти регистрацию и сдать человеку с замёрзшим лицом 2 500 рублей. Столько стоит участие в благотворительном зимнем купании, организованном австрало-новозеландским сообществом Москвы. Все вырученные деньги пойдут в помощь московским и петербургским бездомным.

 

 

В автобусе по пути в Серебряный Бор, где уже третий год проводится благотворительный заплыв иностранцев, я сижу рядом с симпатичной англичанкой в шапке как у героини Барбары Брыльски в новогоднем советском блокбастере. «У вас шапка из восьмидесятых», — говорю я, чтобы как-то начать разговор. «О, все так говорят! Обожаю восьмидесятые». Оказалось, что Дейзи уже участвовала в прошлогоднем заплыве. Тогда, правда, было всего минус семь. «Я была простужена, как назло, с гриппом, но всё равно участвовала: мы накануне договорились в честь подруги, у которой был день рождения, нырнуть в прорубь. Поэтому обратного пути не было: нужно было сдержать слово». На вопрос о том, чем она занимается в России, Дейзи ответила, что работает в отделе маркетинга Procter & Gamble, занимается продажей духов и предметов роскоши. Подруги Дейзи обсуждают, легко ли было решиться в столь морозное утро на подобное приключение. Кто-то подбадривает себя имбирным чаем из термоса, кто-то рассуждает о возможных социальных бонусах предприятия. «Честно скажу, моя мотивация — выпивка и парни», — сообщает подругам рыжая девушка в синем комбинезоне. 

Высадившись из автобуса, толпа иностранцев с полотенцами и бикини устремляется по тропинке сквозь заиндевевший лес к Бездонному озеру. Лучи солнца блестят на оправах их дизайнерских солнцезащитных очков. Посреди озера стоит высеченный изо льда православный крест, а несколько поодаль — красный кенгуру из фанеры. На берегу дымится самовар, на берёзе висит баннер с рекламой австралийской говядины, вокруг начерченного прямоугольника полыньи десятка два русских и иностранных любителей зимнего плавания долбят ломами лёд. Командует похожий на Ганди лысый дядя в очках с сильным ростовским акцентом, президент клуба моржей. «Сюда, сюда, дол-би, дол-би!» — оглашает он утренний лес властными командами. Выхватывает у кого-то лом, яростно долбит сам, заражая свирепым куражом иностранцев. 

 

 

Полынья в Серебряном Бору — самая большая в Москве: в длину около 12 метров, в ширину около трёх. Освобождать её ото льда можно только постепенно, фрагмент за фрагментом — всего их около пяти. Большие участки льда выпиливаются по периметру и сдвигаются под край полыньи. Задача непростая, требует напряжения сил нескольких человек с заступами и металлическими рогатинами наподобие тех, что используют пожарные. Ганди командует: давай, давай, жми! Вдруг кто-то сваливается в воду по самые плечи — в одежде, с рогатиной в руках. Его вытаскивают, волокут к костру, стаскивают с него леденеющую одежду, но русский мужик крепок: вот он греется у костра, сушит над огнём вымокшие штаны и куртку, стоя босиком на льду, и рассказывает анекдоты.

Рядом продают чай из самовара и жарят гамбургеры и сосиски. Кто-то сообщает в мегафон: «Для участников заплыва чай и гамбургеры бесплатно! Чай можно получить только вместе с гамбургером по регистрационному талону участника заплыва!» Вокруг пьют глинтвейн, смеются, пытаются делать нехитрые телодвижения для согрева. 

В какой-то момент человек в ковбойской шляпе прокричал в мегафон, что купальщикам (на льду Бездонного озера и на его берегу собралось к тому моменту человек семьдесят) надлежит разделиться на команды, за координацию действий которых будут отвечать лидеры групп, и готовиться к погружению. Англичанки, с которыми я познакомилась в автобусе, обсуждают план действий: «Так, Дебби будет держать полотенце. У меня здесь три полотенца: одно будет держать Дебби, другое Джемма. Одно полотенце на голову, другое — чтобы сменить трусы, третьим вытираться». Команды подобраны таким образом, что в их состав обязательно входит человек, который не будет окунаться, а будет только помогать другим раздеться, одеться и согреться. Лучше, когда в команде таких людей двое или трое. 

 

 

Начинается погружение. Первым к проруби приближается посол Австралии: без лишних эмоций он погружается в воду и без лишней суеты выходит из неё. Никаких телохранителей вокруг нет. В какой-то момент у лестницы для спуска в прорубь образовывается небольшая очередь из голых людей в шлёпанцах. «Чем-то похоже на казнь», — шутит кто-то. Некоторые плывут до края полыньи: туда кролем, обратно брассом, но таких смельчаков немного, в основном все окунаются, делают два-три движения вокруг себя и вылезают обратно. Кто-то плывёт с улыбкой, кто-то не скрывает муки. Шериф в ковбойской шляпе предупреждает в мегафон: «Только не нырять! Голову держать над водой! Keep your head over the water! Волосы не мочить: это опасно!» 

Немного позже, в ирландском баре, куда купальщики отправились продолжать благотворительное мероприятие (там прошёл аукцион по продаже картин, написанных бездомными российскими художниками), англичанин Малкольм Гарлик, 31 год, частный преподаватель английского языка и гувернёр, рассказал, что самым сложным был выход из воды: «Я не чувствовал своих ног, даже шлёпанцы надеть было сложно, настолько онемели ноги».

Англичанка Дейзи Грей, 33 года, живущая в Москве уже три года, сказала, что самым смешным был момент, когда все одевались после проруби: «Мы с подругами раздевались очень осторожно, держали полотенца друг вокруг друга, чтобы всё было в рамках приличия, зато после купания одевались просто как безумные, в какую-то минуту мы все были голые, полотенца никто вокруг нас не держал. Главное было — как можно скорее отодрать от себя примерзающий к телу купальник. При этом никогда в жизни мне не было так смешно. Наверное, смехом только и согрелись».

 

Фотографии и текст: Варвара Лозенко