СпецпроектыГде в Москве часто снимают фильмы и сериалы

В кадре Москва может преобразиться в любой город мира и отразить любую эпоху, если правильно увидеть и проработать локацию. В рамках совместного спецпроекта PLAY WITH TIME и The Village мы поговорили с Алексеем Алексеевым, кинопродюсером таких картин, как «Хардкор», «Елки» и «Майор».

На Школьной улице можно снимать события XIX века. Ипподром на «Белорусской» тоже подходит для исторических сюжетов. Есть уникальные дворы в старых частях города: на Китай-городе и на Чистых прудах. Нью-Йорк с его высотками можно найти в районе «Сити», гетто — в старых дворах, на территории заводов и арт-кварталов, Детройт — на заводе ЗИЛ.

Есть у меня одесский дворик возле кафе Crabs Are Coming. Не знаю, снимали там кино или нет, но если надо показать Одессу — лучшего места не найти.

Угон «бумера» из одноименного фильма снимали в Печатниковом переулке. В нем же снимали эпизод из «12 стульев». Котельническая высотка — интересный объект, в ней мы снимали эпизод, в котором наш герой взбирается по стене и проникает в квартиру злодея. Самые популярные места для съемок — возле МГУ и возле высотки на Кудринской («Москва слезам не верит», «Стиляги»).

Получается, что бегает по Арбату странный тип в маске, дерется и стреляет, а посреди улицы труп лежит

Выбор объекта в кино определяет ряд факторов. Бывает, нам кажется, что лучше места быть не может, но в кадре и в монтаже оказывается, что оно работает совсем по-другому. Понятно, что сами локации зачастую не представляют собой интереса, нужен правильный ракурс и подготовительная работа всех киноцехов. Только в кадре и при наличии истории объект обретает смысл. Мы создаем свою вселенную. Зритель видит не то, что есть на самом деле: монтаж и эффект Кулешова творят чудеса.

При поиске локации важно соблюдать баланс между производственной стоимостью и художественной ценностью объекта. Мы можем передать всю историю места и показать реальные артефакты, не находясь в нем. Иногда проще и дешевле воссоздать сцену в павильоне или снять в более доступном месте.

Обычно на площадке вся группа знает: в эту сторону снимаем, а в эту нет. Ситуация осложняется, если ты, например, делаешь экшен-фильм с фанатичным режиссером, со съемкой от первого лица, на камеру GoPro, закрепленную на голове каскадера-трейсера, который бегает по улицам, забирается в дома по фасаду, прыгает вниз с крыш и при этом крутит головой на 360 градусов — тут выкрутиться сложно. И приходится подстраиваться под стиль съемки, облегчать производственные мощности, оптимизировать переезды. Наши технические гении придумывают устройства, позволяющие команде наблюдать за процессом на расстоянии. Когда мы снимали «Хардкор» на Арбате, к нам подходили люди и в ужасе спрашивали, что происходит. Камеры не видно, света нет, плейбэк и весь транспорт группы спрятаны. Получается, что бегает по Арбату странный тип в маске, дерется и стреляет, а посреди улицы труп лежит.

Все начинается с читки сценария. Собираются главы всех департаментов: режиссерского, операторского, продюсерского, художественного, административного, гримерного, кастинг-директор, постановщик трюков, локейшн-менеджер — всех перечислять не буду, но от каждого цеха зависит общий успех. Каждый участник должен быть в теме и настроен на создание произведения искусства. Слаженная команда сходу решает любые вопросы, на которых можно застрять, если коммуникация не налажена.

Потом идет осмотр и освоение локации. Все приезжают, например, в квартиру, и режиссер говорит: «Мне нужно, чтобы на балконе не было парапета. Во время диалога она стоит к нему спиной и смотрит вниз — так мы поймем, что она не шутит». Все цеха понимают, что им для этого нужно. Где разместиться, как оторвать парапет, чтобы хозяева были не против. Художники предлагают варианты наполнения пространства. Могут появиться объекты, подчеркивающие характер сцены, персонажа. По идее, освоение должно проходить заранее, но если за аренду платят по дням, то, скорее всего, все будет сделано накануне съемок в авральном режиме.

«Мне нужно, чтобы на балконе не было парапета. Во время диалога она стоит к нему спиной и смотрит вниз — так мы поймем, что она не шутит»

Хорошими локейшн-менеджерами становятся люди, способные договориться со всеми, учесть интересы каждого участника производства и оставить хорошее впечатление после того ада, который часто устраивают киношники. Тут разные люди встречаются — от консьержек, домоуправляющих, полицейских до владельцев крупных бизнесов. Всех нужно мотивировать, а потом отвечать за свои обещания.

Действовать обычно приходится в условиях ограниченного бюджета, поэтому нужно находить, чем заинтересовать людей, кроме денег. У многих людей кино вызывает отклик как что-то магическое, непонятное, к чему хочется быть причастным хоть как-нибудь. Главное, чтобы в тех, кто делает кино, не пропадало это чувство, иначе все, хана.

Этим летом мы устроили собственную базу в лофте на Патриарших прудах. Это уникальное пространство с выходом на крышу. Мы здесь живем, работаем, тусуемся. Днем моя соседка Лиза Сухинина делает одежду, я готовлю кино и рекламу, мои друзья-ученые работают над созданием аудиовизуального перформанса, и скоро нас отсюда, по-моему, запустят на Марс.

Мои знакомые уже интересуются съемками здесь. Тут можно снять что-нибудь про психов в стиле Финчера. А на крыше, где мы провожаем закат и играем музыку, получится сцена для сопливой мелодрамы вроде моих любимых «Маленьких секретов» Гийома Кане — там про друзей, красиво и трогательно.

Адрес:
1-я Тверская-Ямская ул., 29, стр. 3
Вход во двор между «Магнолией» и «Якиторией». Внутри двора справа разукрашенная дверь.

Есть на «Белорусской» чайная, называется Belka. Она находится во дворе недалеко от вокзала. Найти ее, не зная, сложно. Там парни сами рыли себе пещеру. Получилось убежище с чаем, хорошей музыкой, светом, запахами, людьми, приятными разговорами. У них надо учиться снимать кино — люди знают, что хотят донести, и делают это осознанно на каждом этапе. Они докапываются до сути вещей и показывают это. Здесь можно было бы снять несколько сцен про персонажа, который начинает убивать по принципу «меньше народа — больше кислорода», потому что на Земле кончается кислород. Заявка на сценарий у меня, кстати, есть. И вот в этом месте он мог бы встретиться со своим близким другом и попить чайку между делами.

Для съемок «Хардкора» нам нужно было большое полуразрушенное здание, которое можно будет и дальше разрушать, и мы его нашли в Калязине — это около 200 километров от Москвы. Там построен и оставлен на саморазрушение огромный, советского масштаба дом отдыха — он как из «13-го района» Люка Бессона. Нам разрешили делать с ним все что угодно. Ну мы и оторвались. Было весело.

Тут можно снимать что-то из Стругацких. У нас в «Хардкоре» это здание заявлено как база отрицательного героя Акана. Интерьер мы снимали уже в одной из башен «Сити», разложив там гору трупов и обильно полив все кинокровью.

У нас есть все, чтобы создать свою форму и наполнить ее актуальным содержанием.

В России кино пока не выглядит привлекательным с точки зрения бизнеса. Риск невозврата инвестиций слишком высок. Есть те, кто пытался инвестировать частные средства, но зачастую не могли их потом вернуть, и сейчас готовых рисковать все меньше. Это не мои слова, но говорят, что без поддержки государства российскому кино не выжить.

Я думаю, надо менять подход. И менять будем мы, наше поколение. У нас есть все, чтобы создать свою форму и наполнить ее актуальным содержанием. Я считаю, не обязательно всем так стремиться создавать полнометражные блокбастеры. Этим пусть занимаются крупные студии. Мы можем создать параллельную действительность, собственные площадки, даже альтернативную систему кинопроката. Например, знакомые ребята взяли и сделали Instagram-ситком Play With Me.

У нас часто не получается, потому что мы слишком сильно стараемся. Предлагаю меньше стараться и больше делать.